«Красиво», – сказал Рэд, попивая пиво.
«Нечестно», – ответил я.
«Честно. Этот второй знал, на что идёт. Не хотел бы – не выставлялся бы».
«Но “Корветт” сделает его на первой же сотне ярдов».
«Если второй умеет водить, он даст бой. “Корветт” лёгкий. На пересечёнке, да ещё с гравием, его сложнее держать на поворотах. Он будет уходить на прямой, а вот оттормаживаться ему придётся раньше».
Оба гонщика уже садились в машины.
В профессиональных автогонках шлем уже тогда был обязательным требованием. Правда, большинство гонщиков уходило от этого правила, надевая кожаные шлемы или даже велосипедные, лишь бы не носить предмет, делающий из них трусов. В Европе всегда больше заботились о безопасности, чем в Америке, и потому Америка лучше хранила – да и теперь хранит – автогоночные традиции прошлого.
Ни Митчелл, ни Харперсон шлемов не надели.
«Корветт» был открытым, но сейчас стоял с поднятой крышей. К машине подошла светловолосая девушка. Митчелл опустил окно и поцеловал её. Она была не из тех, кто сидел с ним на диванчике в баре.
Все разошлись. На трассе остались две машины, два «Шевроле» – «Бель-Эйр» против «Корветта». Исход был ясен, но поболеть хотелось. Я немного жалел мужчину, который поставил на Харперсона.
Парень с красными флагами встал между машинами и поднял руки. Все замолкли и напряглись в ожидании. Раздался резкий свисток. Парень опустил руки – и по отмашке машины пронеслись мимо него.
«Корветт» выиграл старт, чего и следовало ожидать. Митчелл рванул как бешеный, и тяжёлый «Бель-Эйр» не мог составить ему конкуренции. К концу прямой Митчелл был впереди на два корпуса.
У «Бель-Эйра» появлялось небольшое преимущество на поворотах, но у Харперсона не получалось его использовать. Вырвавшись вперёд, «Корветт» уже не подпускал соперника на расстояние атаки. Харперсон чуть приблизился на спуске, затем довольно сильно отстал на прямой, идущей по дну карьера. На подъёме лёгкий «Корветт» оторвался ещё на несколько корпусов, а линию старта пересёк секунд на пять раньше «Бель-Эйра». Исход гонки был предрешён, хотя соперникам предстояло проехать ещё девять кругов. В принципе у Харперсона оставалась надежда на то, что Митчелл совершит какую-либо ошибку.
«Не совершит», – вдруг произнёс Рэд.
«Я сказал что-то вслух?»
«Про ошибку».
Я и сам не заметил, как мои мысли облеклись в слова.
Второй круг прошёл аналогично первому, затем миновал и третий. Публика скандировала: «Митчелл! Митчелл!» – хотя первоначального энтузиазма не было: слишком лёгкой казалась победа красавчика.
Но на шестом круге Митчелл ошибся. Он отыгрывал у Харперсона уже полкруга. Тот только-только пересёк линию