«Наша жизнь была структурирована городом, – пояснял спустя сорок лет Анатолий „Родион“ Заверняев. – Кафе „Сайгон“ было главной коммуникацией Невского проспекта, и центральные улицы играли важную роль в наших прогулках и планах. Белые ночи и так далее… Когда мы „пили всю ночь, гуляли всю ночь до утра“, то гуляли не по Купчино. К примеру, у Гребенщикова с крыши дома открывался изумительный по красоте вид на Казанский собор. Это был действительно образ жизни, который Майка очень сильно подпитывал».
Надо признаться, что даже в «аквариумовской» тусовке Родион слыл личностью экстравагантной. В частности, он везде ходил в шлепанцах на босу ногу и одним из первых начал проводить рискованные опыты над собственной психикой. К примеру, в магазине бытовых товаров покупался латвийский пятновыводитель Sopals, который на сленге назывался «банка». «Банкой» смачивался носовой платок, и Родион самозабвенно вдыхал пары. Всего тринадцать копеек обеспечивали счастливые галлюцинации, которые Толик-Родион активно комментировал и даже воспроизводил вслух – от громкого крика чаек до шума морского прибоя.
«Банка» считалась если не аналогом калифорнийского ЛСД, то, как минимум, его достойным психотропным предчувствием. В поисках нового опыта молодые авангардисты пошли «тропой Родиона», и вскоре у группы «Аквариум» возник романтический блюз: «Будь для меня, как „банка“, замени мне косяк / Мне будет с тобою сладко, мне будет с тобою ништяк».
После покупки очередной партии Sopals товарищ Заверняев заявился в «Сайгон», выкрасив зубы в красно-черный цвет. Он таинственно поведал друзьям, что планирует нанести визит в военкомат и во всеуслышание объявить себя пацифистом. На деле – чтобы не идти служить в армию. И пока приятели отговаривали его добровольно взаимодействовать с властями, впечатленный Гребенщиков сочинил балладу «Зубы Родиона», вошедшую затем в доисторический магнитоальбом «Таинство брака».
Наконец, «пионер отечественной психонавтики» созрел для конструктивного жеста – познакомить Майка с музыкантами «Аквариума». Науменко из Гребенщикова уже кое-что слышал – например, веселую стилизацию под поэта Некрасова:
«Вчерашний день, в часу седьмом
Из „Лакомки“ я вышел.
На центре явно был облом —
Звук фака там был слышен.
В „Сайгоне“ были хиппари,
Фарцы тянули виски.
И музе я сказал: „Смотри!
Вон