Затем по ночам мне начал сниться Майк. Всевозможные сцены из жизни и стоп-кадры, по которым я его помню. Это было уже не смешно.
Как феерично он выступал на «советском Вудстоке» в Подольске осенью 1987 года. Степень его алкогольного помутнения была незаметна, а сам концерт в «Зеленом театре» напоминал выход в открытый космос – без скафандров, но с электрогитарами. Неудивительно, что все карманные деньги я спустил тогда на фотки «Зоопарка», продававшиеся за кулисами. А примерно через год вырезал из молодежного журнала «Парус» концертный снимок Майка, который затем долго возил по разным странам – как один из экспонатов выставки подпольной рок-прессы 80-х годов.
Или другой сон. О том, как Науменко в ноябре 1988 года появляется в гримерке буквально за несколько минут до выхода на сцену переполненных Лужников – в рамках концерта памяти Саши Башлачёва. Помню, что лидера «Зоопарка» пошатывало, и он не без труда держался за дверь. Затем, глядя на притихших музыкантов, медленно произнес: «Мастерство артиста заключается не в том, чтобы не забывать слова. А в том, чтобы не опаздывать на собственный концерт… и не наблюдать выступление своей группы из зала».
Сны стали повторяться, жить так оказалось невозможно, и я придумал новый способ, как изгнать духов. На следующий день перешел в атаку – отключил телефон и обложился книжками про Майка. Просто так, из любопытства. Повторное чтение мемуаров дало неожиданные результаты. Если избегать резких оценок, скажу, что московские критики были не всегда в теме и часто барахтались на мелководье, постоянно жалуясь, что «в головах у свидетелей остались только самые отрывочные воспоминания». Ох, забудем скорее…
Питерские авторы создавали глубокие и эмоционально безупречные тексты. Все строчки о Майке читались органично и крайне драйвово. Наш герой словно мчался на коне – from herе to eternity. Эти воспоминания, написанные земляками Науменко, выглядели пронзительными и искренними. Но в них совершенно отсутствовал географический объем, и порой они казались наглухо местечковыми.
Все выглядело так, словно и не было у Майка ни сенсационного дебюта в Москве, ни подпольной акустики в Свердловске, ни сюрреалистического турне по Дальнему Востоку. Не говоря уже о ментовском «винте» в Киеве или о трагическом последнем концерте в Белоруссии. Как будто все тридцать шесть лет своей жизни музыкант Науменко просидел безвылазно в Питере на жопе ровно. Никуда не ездил, нигде не играл и ни с кем за пределами Ленинграда не общался.
Я смутно догадывался, что это, наверное, не идеологическая позиция. Скорее всего, причины в бытовой лени и герметичном образе жизни, как будто за пределами Санкт-Петербурга никакой цивилизации не существует. Наверное, я бы все это делал по-другому….
Затем произошло «чудо № 2». Откуда-то из сумрака