– Сегодня то, надеюсь, ты был на высоте, не посрамил честь фамилии? Эта твоя белобрысая стерва осталась довольна?
– Какая стерва, о чем ты?
Стас рванул воротник сорочки, и на внутренней стороне мелькнул красный след губной помады.
– Ну, все! Это уже слишком! – Опрометью бросаюсь к двери.
– Постой!
Мужские руки пытаются меня остановить, но делают только хуже. Нервно отбрасываю их в сторону и вырываюсь на свободу.
– Иди ты к черту! – Чувствую в себе такую испепеляющую злость, что готова броситься на него с кулаками.
– Нет, лучше я уйду. Не могу больше здесь находиться. В этой комнате, в этой квартире, где все пропитано твоим враньем.
Теперь я завелась по-настоящему. Выскакиваю в коридор и хватаю на ходу плащ. Руки нервно тыкаются в рукава и как назло не могут попасть.
– Постой, Рини, что ты напридумывала себе. – Стас расправил плащ у меня на спине.
Бешено стреляю в него глазами и впихиваю ногу в туфлю.
– Ты на себя посмотри, может быть тогда поймешь, что ничего придумывать не надо, у тебя на морде все написано.
Наконец то, удалось влезть в туфли, и я кидаюсь к двери. Стас неуклюже пытается закрыть проход собой.
– Ну, куда ты сейчас, ведь пять утра. На улице темно.
Бросаю на него взгляд переполненный ненавистью.
– Тебе то, что за дело! – Волна злости как физический удар отбрасывает Стаса от двери.
Выход свободен, вырываюсь на лестничную клетку и с риском сломать каблуки, а заодно и шею, несусь вниз по лестнице. Только этажа через три начинаю помаленьку соображать. Куда я бегу? Может лифт вызвать, пятнадцатый этаж все-таки. Мысли мелькают в голове, но остановиться нет никакой возможности. Остановишься, и сразу же возникнут вопросы. От кого или от чего я убегаю? Зачем? Что будет дальше?
Боюсь этих вопросов, но еще больше боюсь ответов, поэтому бегу, не останавливаясь, грохоча на весь подъезд каблуками. Виток за витком мелькают бетонные ступени. Бухает входная дверь. Холодный ночной воздух обжигает раскрасневшееся лицо. Кругом темнота, нарушаемая лишь желтыми пятнами редких фонарей.
Дальше что?
Широкими шагами пересекаю двор и останавливаюсь у белеющего края дороги.
Что дальше? Бежать? Остаться? Сесть на лавочку и завыть от тоски?
Что угодно только бы не возвращаться домой. Пусть помучается в неведении, где она, с кем?
Желтая машина с шашечками на крыше выворачивает из-за угла и медленно-медленно приближается, шурша колесами по асфальту. Также медленно опускается стекло, и из темноты слышится голос.
– Вам куда, девушка?
Только сейчас понимаю, что стою с поднятой рукой.
Что я делаю, куда мне ехать? – Опускаю руку и лихорадочно пытаюсь найти ответы, но вместо ответов слышу свой голос.
– Комсомольский проспект, 17.
– Садитесь.
Открываю дверцу и в слабом свете загоревшейся лампочки вижу молодого человека славянской