– Хоть колбасы прихвати. И не забудь про бутылку. Она сейчас везде и всюду в самый раз.
– Отпадает, – возразил он. – Насколько я знаю, мои староверы народ не пьющий.
И от бывшего судового помполита, обычно помалкивающего в сплоченной компании, уже привыкшей вести свободный разговор со стаканчиком винца или бутылкой пива не оглядываясь, услышал партийное назидание, не требующие как бывало возражения, да еще и с угрозой:
– Капитан, считаешь себя старовером!? Раньше что-то не говорил об этом. А сказал бы, то партийный билет выложил бы на стол как пить дать.
Николай Фотийвич посмотрел на него с удивлением. Опять за старое. Да и откуда такая вражда у него к староверам. Он их и в глаза не видел. И надо же. Разве что родители его переселенцы из Украины. И были у них стычки со староверами. Те их не уважали. Помнил, что отец их хохлами звал. Но дело не в этом. Сейчас-то зачем такую угрозу, ей уже цены нет. Как и партийного билета. Но, видно, крепко засели в помполите его партийные догмы. И сейчас хлебом не корми, чтобы использовать их и показать себя, что ты настоящий помполит перед лицом всех.
Он знал по работе таких. С войны помполиты в судовой команде. По штату – 1-й помощник капитана со всеми соответствующими регалиями на рукавах и на фуражки. Большей частью без всякого морского образования до и обычного тоже. Но проштудировал на партийных курсах основы Марксизма – Ленинизма, «Историю ВКП/б» и биографии Ленина, Сталина. Они у него в каюте, как на показ, – на столе. И в любой шторм, как принайтованные. Не свалятся. Партийный воспитатель каких поискать. А по существу: на судне – первый бездельник. Никакой вахты не несет. В работе – только в авралах во главе.
Как-то в порту США чиновник от власти, проверяя штат команды, спросил у Николая Фотийвича:
– Что-то у вас помощников капитана четверо. Троих вам не хватает?
Впервые Николай Фотейвич замялся с ответом.
Чиновник понятливо качнул головой.
– Понятно, почему у вас нет безработных.
В то партийное время, такою угрозу, сказать честно, Николай Фотийвич бы молча проглотил. Но сейчас в сердцах отрезал:
– Я в душе считал себя от роду – старовером. И это не мешало мне идти по заданному партией курсом.
– А я коммунист! – парировал помполит.
И это вызывало уважение к нему. Несмотря ни на что, он не изменил своим убежденьем -быть нравственным, и не вилять туда-сюда в зависимости от ветра. И отвечать за каждого члена команды загранплаванья, который мог нарушить это. Были и такие, которые давали драпа заграницей. Чужая душа – потемки, тем более для закоренелого атеиста, который в своей-то разобраться не может и порой завидует священникам, которым всяк открывает душу.
И тогда шел под арест на несколько оставшихся лет – помполит. Вроде бы верно. Кому же ещё, тем более там, где каждый отвечает за свое.