Мы с готовностью согласились, что это, действительно, удобно, подумав про себя, что при скудности городского автомобильного движения можно ездить не только взад-вперед вдоль любой улицы, но по желанию поперёк и даже кругами.
Как-то незаметно дорога превратилась в узкий туннель между высокими стенами, крепко сложенными в два этажа из глыб песчаника, с бетонными балюстрадами поверху. Через каждые несколько метров в стенах мелькали распахнутые внутрь или запертые на огромные висячие замки ворота и непонятно было что там внутри? – то ли лавки, то ли склады. Во всяком случае, народ так и шнырял туда-сюда, и весьма испуганно жался к стенам (никаких тротуаров не было и в помине), потому что Тавара непрерывно с удовольствием клаксонил – ведь африканцы вообще любят шум, а к автомобильным сиренам испытывают прямо-таки детскую нежность. "Это торговый центр города, – сообщил он, – и шоссе выходит на городской рынок, но мы туда не поедем". И тут же без предупреждения, не включая поворотной мигалки, на полной скорости нырнул перпендикулярно налево в такой же туннель поуже, который метров через сто оказался опять пыльной обычной улочкой с симпатичными каменными виллами за низкими оградами и зелёными стенами веерных пальм и широких банановых листьев. Перед некоторыми домами переплетались заросли кустарников с яркими фиолетовыми цветами на колючих ветках. Улочка уперлась в проволочную сетку, машина ещё раз крутнулась налево и, проехав несколько десятков метров вдоль этой призрачной ограды, остановилась.
– Вот вам колледж, вот дом директора, а вот его семья.
Мы вышли из машины и уставились на место нашей будущей работы. Перед нами за сеткой лежала широкая поляна с пологим наклоном вправо к невысоким зеленым зарослям, по-видимому, окаймлявшим ручей. Под редко растущими зонтичными акациями вытянулись несколько призёмистых бараков абсолютно унылого вида, с широкими оконными проемами, в которых не было стекол – железные распахнутые ставни скрипели и кое-где хлопали при лёгких порывах вечернего, но ещё горячего ветра. Налево, недалеко от сетки, примостилась крохотная неприглядная избёнка – учительская и кабинет директора, как мы узнали вскоре. Направо, симметрично калиточке, у которой мы стояли, торчал каменный жилой дом. У крыльца горел костерок, на нём кипело в кастрюле какое-то варево, около сидела на корточках африканка в национальной блузке и многослойно обёрнутом вокруг стана куске ткани, возле бегали голые и полуголые детишки разного возраста, сосчитать их сразу было затруднительно. Женщина легко выпрямилась и подошла к нам здороваться.
– Это Мария, жена директора и преподаватель истории и географии в колледже, – сказал Тавара.
– Мадам, – представились мы.
– Как жаль, что Саликене сейчас где-то в городе. Добро пожаловать, очень хорошо, что вы приехали, нам так нужны преподаватели.
Странно