Он был большим любителем пива (как он его доставал – не знаю) и раза два – три угощал меня пивом и ржаными сухариками, размоченными пивом в блюдце и посыпанными солью.
У всех работающих день стал ненормированным. Мать работала бухгалтером на пристани Госпароходства и после обычного трудового дня конторских выгоняли на выгрузку грузов, прибывавших для обеспечения не только нужд города, но и для эвакуированных предприятий. Плохо было не только со снабжением, но и с работой старых городских предприятий (бани, электростанции, водопровода), поскольку число потребителей резко возросло и мощностей предприятий не хватало.
Как я уже вскользь упоминал, и мать, и отчим были схожи своей запасливостью, поэтому у нас в подполье, в кладовке были огромные запасы муки, консервов, рыбы соленой, конфет и прочих продуктов, огромная корзина папирос, табака, махорки, но все было в неприкосновенности, так как нельзя было показать квартирантам наши богатства. Я знал это, но вынужденно терпел до поры – до времени.
Наша школа была расформирована и в 6-й класс я уже пошел в «главную» школу города – среднюю школу №1. Школа оказалась переполненной, только шестых классов было, по моему, пять. Не помню точно, кто из моих бывших соучеников попал в наш класс, но в нем оказалось много эвакуированных. Прежде всего, были девочки из московского детдома: Нина Десятчикова, Тамара Родина, Тамара Смирнова, Катя Духонина и Капелькина. Москвичами также были Истомин и Юдин (прирожденный артист – великолепно читал вслух литературные отрывки из учебника, особенно диалоги, меняя голос). Рядом с нашим был еще один шестой класс и там появилась яркая ленинградка Михина Ирина. С ней у меня завязалась дружба (не сразу!), которая затянулась на целые десятилетия (дружим уже седьмой десяток лет).
Все эвакуированные заметно отличались от нас – аборигенов каким-то особым умением держать себя, большим кругозором и выговором, отличавшимся от сибирского. Характеры, таланты и наклонности были разные. Десятчикова вскоре стала лучшей ученицей, была самой серьезной. Родина покорила меня виртуозным владением скакалкой: танцевать, прыгая через быстро мелькавшую веревку, кроме нее, не мог никто. Смирнова отличалась какой-то вульгарной раскованностью, а Капелькина и Духонина были тихи, скромны и незаметны – настоящие «серые мышки».
В нашей школе не оказалось многих моих бывших соучеников. В городе появились два новых ремесленных училища (в дополнение к «старому» РУ №2 связистов) и школа ФЗО. Добровольцев учиться там было немного и набор в них осуществлялся мобилизацией. Одним из первых в новое РУ