– К чему такая спешка, Том? Что-то стряслось? – Дайсон улыбнулся, войдя в кабинет.
– Да. – Врач подошел к двери и запер ее на ключ. – Пока все держится в секрете. Даже не знаю, с чего начать…
Он замешкался, явно подбирая слова. Но разве можно стать миллиардером, если позволять людям обдумывать действия и поступки? В конце концов, самое верное – первое впечатление. И Дайсон нетерпеливо приказал:
– Говорите!
Доктор стоял, переминаясь с ноги на ногу, и явно не решался произнести, что должен.
– Понимаете…
– Ну же, Том! – требовательно нахмурился Дайсон.
– У вас тяжелая форма болезни Крейтцфельдта – Якоба, – выдохнул Мак-Грегор. – Совершенно случайно обнаружили. Сначала были подозрения… но увы, сэр…
– Это еще что за дрянь?
– Редкая прионная болезнь. Ее причина – не содержащие нуклеиновые кислоты белки с аномальной третичной структурой. Эти инфекционные агенты способны катализировать конформационное превращение гомологичных им нормальных белков…
– Стоп, стоп! Помилуйте, Том, – поморщился миллиардер. – У меня, по-вашему, что, степень по биологии? Давайте как-нибудь проще.
– Простите, сэр. Вы никогда не слышали о так называемой фатальной семейной бессоннице?
Дайсон покачал головой.
– Очень необычная болезнь. Ее носители умирают из-за полной неспособности спать, сопровождающейся паническими атаками и галлюцинациями. А термин «смеющаяся смерть» вам о чем-нибудь говорит?
– Нет.
– Этот недуг обнаружили у аборигенов Новой Гвинеи. Он распространялся через ритуальный каннибализм, а точнее – после поедания мозга убитого врага. Журналисты так окрестили заболевание, потому что одним из его проявлений была сильная дрожь и порывистые движения головой, которым иногда сопутствует подобие улыбки.
– Уверяю вас, я никогда даже не пытался съесть мозг поверженного конкурента, – усмехнулся Дайсон.
– Шутите… Когда каннибализм искоренили, заболевание практически исчезло, но позже были обнаружены другие его типы, передающиеся или по наследству, или при медицинском вмешательстве, или после съедения зараженного коровьим бешенством мяса. У вас одна из разновидностей этой болезни.
– Серьезно? Где же я подхватил такую гадость?
– Не могу сказать. Инкубационный период может длиться до тридцати лет, момент заражения определить крайне сложно. Впрочем, сейчас это не так и важно. Вы больны, и это не подлежит сомнению.
– Проведите диагностику еще раз!
– Увы, все результаты многократно перепроверены.
Только сейчас Дайсон осознал, почему плановое обследование в этот раз было таким тщательным, с привлечени ем сторонних специалистов и дополнительного оборудования. Он все списывал на возраст: все-таки за семьдесят – это уже не шутки, но…
– Что мне грозит? Какой курс лечения?
– Вы не понимаете, сэр. Современная медицина не способна с этим справиться.
На секунду