Общество переполнено «гуру», которые знают, как человеку жить, что думать и чувствовать. Но стремятся эти учителя к своим, вполне приземленным, целям. Иметь как можно больше подписчиков в социальных сетях и быть успешными.
Успех стал мерилом «правильного» отношения к жизни. Настала эра всевозможных тренингов и придуманных учений, которые якобы основаны на синтезе различных древних знаний. Критерий качества один: если ты успешен, значит, прав, и учение твое верно. Духовный путь стал не самоцелью, а инструментом для удовлетворения честолюбивых помыслов современного человека.
А если допустить утопическую мысль, что духовность может быть главным пунктом государственной политики, и к власти придут те самые люди, которые агрессивно навязывают свои тренинги в интернете? Что из этого получится?
Станет ли человек счастлив? Сомневаюсь. Познание себя – интимный, живой процесс, который претерпевает бесчисленное количество трансформаций. А навязанная мысль приведет к все большему непониманию, как жить. А главное, зачем.
Единая для всех духовность – это некий «духовный социализм». То самое учение, которое, представим, станет единственно правильным для всех. И конечно, духовность будет основным благом, которое распределяется в социуме поровну. Каким будет это общество?
Это роман-метафора, роман-медитация. Вы здесь не найдете четких ответов, но задумаетесь, что такое духовность истинная и мнимая. Давайте вместе поразмышляем на эту тему и начнем наше шаманское путешествие.
Говорил я то, что нужно всем:
Славил обольстительную страсть,
Открывал невольникам эдем
И клеймил неправедную власть.
Утверждал, что нет небесных чар
В четверице изначальных сил,
Что, смеясь, вселенную гончар
Из непрочной глины сотворил.
(С. И. Липник. «Из восточной рукописи)
Глава 1
Шестой день, свернувшись эмбрионом на кровати под клетчатым пледом, лежал Иван Андреев. Рядом стоял табурет с лекарствами и медный тазик с холодной водой, через его бортик перевешивалось мокрое вафельное полотенце. Оно, как мертвая серая рыбешка, безжизненно смотрело на паркет, истекая застоявшейся водой. В черной лужице отражался свет новой луны, робко заглядывавшей в окно. А с подоконника вглубь темной полупустой дачной комнаты смотрела вереница больших и маленьких кактусов. Плед закопошился. Из-под него раздался сиплый стон. Андреев трясущейся рукой потянул полотенце, и тазик с грохотом опрокинулся. Вода потекла в коридор. В этот момент раздался частый стук. Андреев приложил полотенце к узкому горячему лбу и облегченно выдохнул.
– Сосед! Ты жив? – послышался с улицы бодрый мужской голос.
– Жив, жив! Заходи, Николаевич!
В коридор по-хозяйски зашел коренастый мужик в бейсболке и распахнутой красной клетчатой рубашке, из-под которой торчал загорелый круглый живот. Николаевич был председателем правления садового товарищества, дела вел четко и строго, не прощая дачникам задолженностей. Но к долгам соседа относился лояльно и всегда был с ним обходителен. Андреев, по-дружески подшучивая над ним, прозвал его на американский лад Реднеком.
– Как ты? – участливо спросил Реднек, приподняв бейсболку. В полумраке забелел его морщинистый широкий лоб.
– Почти сорок, – слабым дрожащим голосом ответил тот.
– Давай скорую вызову, – Реднек вытащил мобильник из кармана рубашки и уже приготовился набрать номер.
– Э, не… Убери! Не хочу в больницу! ‒ взмолился Андреев.
– А если у тебя пневмония? К врачу надо, сосед. Шестой десяток пошел – не молодой пацан, чтобы так хорохориться.
– Достань лучше из того шкафчика хреновуху, – Андреев указал на угол навесной полки, которая виднелась из кухни.
Реднек молча встал и наполнил две стопки.
– За тебя! Будь здоров! – сказал он, протягивая стопку соседу.
– Тебе, Реднек, пить не советую, – приподнявшись с кровати, произнес Андреев неожиданно строго. Николаевич глянул на него круглыми глазами, и рука со стопкой невольно опустилась.
– Вспомни, как ты сегодня с лестницы полетел, когда спускался с чердака, и как головой об угол стены долбанулся. У тебя голова до сих пор кружится. Сотрясение, дружище.
– Сейчас она закружилась еще больше, – Реднек медленно опустился на кровать и поставил стопку на табурет с лекарствами. – Как узнал?
– Знаю и все, – нехотя ответил Андреев, опустошив стопку.
– Чур меня, чур! – перекрестился Реднек, перебив соседа.
– Молчи! А то ляпнешь еще что-нибудь. И давно это у тебя началось?
– Как