Вера Ивановна стоит рядом, вжавшись спиной в стену, и боится даже вздохнуть. Господи, что же происходит с мужем? Нет, ему нужно немедленно уходить с поста директора. Будь он проклят, этот пост, коль делает такое с человеком! И без директорства можно прекрасно жить. Живут же люди…
Из карих глаз женщины тонкими струйками текут слезы.
Из бесцветных узких глаз Василия Петровича – тоже. И эти слезы преображают его лицо. Оно становится уродливым и зловещим, как у палача, понюхавшего крепкого табака.
– Боже мой! Боже мой! Верочка, как мне жить? – стонет директор. И, всхлипнув, переходит на визг: – Скажи мне, скажи, как мне дальше жить?! Как жить, если совсем невмоготу?
Супруга бросается к нему, виснет на шее. И горячо шепчет:
– Все образуется, Васенька! Вот увидишь, все встанет на свои места. Все будет хорошо!
– Нет! – твердо говорит Василий Петрович. И тычет трясущимся пальцем себе в грудь: – Вот здесь уже никогда не будет покоя. Вот здесь!
– Будет, Васенька, будет, милый! – обещает Вера Ивановна.
Но он упрямо трясет лысеющей головой.
– Нет, не будет! Я знаю точно…
Весь остаток дня и вечер жена уговаривает Василия Петровича успокоиться и ничего не принимать близко к сердцу. Убаюканный ласковыми речами, он наконец засыпает в ее объятиях.
Вера Ивановна с любовью смотрит на спящего супруга. Какой он красивый, какой солидный, какой импозантный! Пусть поспит, касатик, пусть отдохнет от трудов праведных. Намаялся ведь. А завтра опять на работу, опять в этот проклятый бедлам, где все на нервах да на нервах. Тяжелая ноша у Василия Петровича на плечах, ох, тяжелая. Как бы его уговорить бросить ее? Зачем ее тянуть? Зачем портить здоровье, укорачивать себе жизнь? Ради чего?
Осторожно поцеловав мужа в посеревшую щеку, Вера Ивановна кладет свою маленькую, аккуратную головку рядом с его большой головой и закрывает глаза. Ей так уютно и комфортно подле Василия Петровича, такого прекрасного семьянина, надежного и заботливого мужчины, добрейшего, честнейшего из человеков…
Норовистая машинерия
Однажды угораздило учителя пения Костика Мороза втюриться по уши в одну молодую особу женского пола Люсечку Кукушкину. Девочка она была действительно красивая и фигуристая, известные части ее тела так и притягивали взоры парней, мужчин и дедушек. Люсечке очень нравилось такое внимание со стороны сильного пола, но, будучи девочкой умненькой и разборчивой в связях, она неохотно шла на контакт. Отбривала ухажеров резко, но, так сказать, не бесповоротно, то есть как бы давала шанс.
Дала Люсечка такой шанс и Костику Морозу. Когда он в очередной раз подошел к ней в кафе (Люсечка работала там администратором зала) и стал что-то лепетать о ее неземной красоте, она сказала ему так:
– Константин Иванович, вы