карамельный ветер:
Слишком много хрустальных форм
Запылилось во тьме серванта.
Мы в плену у своих простуд
Дышим мелкой стеклянной крошкой.
Только ветер в ночи поет
Сиротливой губной гармошкой.
Мир расколот слюдой окна
И везде – темнота и слякоть.
Осень,лей до краев вина,
Чтобы меньше хотелось плакать.
«будет залита рубашка кровью, …»
будет залита рубашка кровью,
и в крови столовые ножи.
о любви не сказано ни слова,
значит, можно дальше жить во лжи…
каждому – отдельный понедельник,
и подушки – каждому одна.
быстро мы друг другу надоели,
так, что виски залпом и до дна.
сомкнуты уже на горле пальцы:
проще убивать, чем целовать,
разлюбить – и нечего бояться.
каждому – отдельная кровать.
«В доме нашем давно когда-то звучало счастье…»
В доме нашем давно когда-то звучало счастье:
Просыпа́лось в кровати с первым лучом рассветным.
А теперь исчезло. И даже сам бог не властен
Возвратить его нам – все молитвы и просьбы тщетны.
В наши окна скребётся пальцем сухим осина,
В нашу дверь стучат промотавшие жизнь соседки.
Мы сидим на кухне – беспомощные пингвины
На плывущей льдине сломанной табуретки.
«Мой плюшевый приятель…»
Мой плюшевый приятель
Рассыпался крупой.
Сидел он на кровати
Давно уже слепой.
То моль его терзала,
То прикорнувший гость.
Он пережил немало:
И грусть мою, и злость.
Он был моей опорой,
Подушкой и плечом.
Приятель мой распорот,
Рыдаю горячо.
Я зашиваю раны,
Противясь бытию.
Мой плюшевый и рваный,
Утешь печаль мою.
«К сентябрю это всё закончится, уж поверь…»
К сентябрю это всё закончится, уж поверь,
За одним закроется – а другим откроется дверь.
Голоса унылые обескровленно замолчат:
Всё сбылось плохое и покинуло общий чат.
Дальше будет лучше: ведь этого ты и ждёшь,
Осень сыплет золото – а ты его только жнёшь.
Станут ночи длинными – время прошлому уходить.
Дремлет лихо новое тоскою в твоей груди.
Харон
Истощенный старик в изодранном балахоне,
Возьми за проезд, в Аид отвези мою душу.
Сколько раз вцеплялись в тебя чужие ладони,
Умоляя не торопиться. Но знаешь, лучше
Зачерпнуть из воды за бортом рай амнезии,
Ведь неважно уже, что написано в некрологе.
Беспощадный старик, навалясь на весло, вези и
Ни о чём меня не спрашивай по дороге.
Что мне делать теперь с тобой?
Я