Раз-раз, зато не Микаэль. А. Я. Миров

неприятно знакомое авто, старухи-торговки бросились сворачиваться.

      – Как ежевичка, Мишенька, понравилась? – подобострастно начала бабулька.

      – Не пробовал. Любишь ежевику? – спросил я у жавшегося за спиной воришки.

      – Люблю, – честно кивнул тот.

      – Откуда ему любить? – осмелела старуха в зелёной косынке. – Где бы он её пробовал? В тюрьме, что ли, на обед давали?

      – Явно воровал, – загалдели остальные. – Вор, а на свободе. Не порядок!

      Я расплатился за ягоды. Перевёл взгляд на торговок. Тишина воцарилась сказочная. Даже улица поумерила гул.

      – Пошли, – я передал пакет Карапетянычу, двинулся ко входу.

      ШЕСТЬ

      Ежевика напоминала пенопласт. Зернышки лопались о нёбо. Вкус отсутствовал. Я опрокинул стакан в мусорку. Надо было отдать Карапетянычу. Он ягоды нахваливал. Пойти собрать? Ну я же не до такой степени его не уважаю? А есть у неуважения степень? Наверняка, есть. Люди должны были придумать. Им нравится бросать и бросаться в градации. Красивый – симпатичный – так себе – урод. Много – достаточно – хватает —помогите, заради Бога.