«Какой же ты еще чистый. И наивный. Давно ли тебе самому было семнадцать лет?» – подумала Анджелина, когда Артур вновь предался своим мыслям. Все его черты находились в напряжении: тонкие брови сдвинуты на переносице, острый кончик носа приопущен, на лбу пролегли глубокие складки, а взгляд был точно направлен не перед собой, а в глубины сознания. «И все же, кто ты такой, Артур: агнец Божий или всадник на белом коне?»
– Нам пора выходить, – внезапно очнулся от оцепенения молодой человек и, сделав пригласительный жест, поднялся со своего места. Двери пустого вагона распахнулись, и Анджелина молча проследовала за ним.
Резкий щелчок выключателя, и тесную прихожую озарил желтоватый свет. Артур отошел в сторону, чтобы, как добропорядочный хозяин, пропустить Анджелину вперед. Женщина ловко сбросила туфли и огляделась по сторонам, лицо ее выразило странную смесь удивления и разочарования.
– Это не то, что Вы себе представляли, я угадал? – смущенно улыбаясь, промолвил юноша.
– Вовсе нет, что ты. Здесь очень мило, – сдавленным голосом ответила Анджелина.
– Бросьте, Вы меня не обидите, если скажете, что я привез Вас в какую-то дыру. Для таких женщин, как Вы, в прошлые века возводили дворцы, – мягко проговорил молодой человек.
– Теперь ты решил меня вогнать в краску? – беззлобно усмехаясь, отозвалась женщина.
– И в мыслях не было, – грациозно проскальзывая мимо, обронил Артур. -Располагайтесь, а я пока попытаюсь исправить положение, – добавил он, скрываясь в конце коридора.
Анджелина робко заглянула в ближайшую комнату: там располагалась спальня-гостиная. Женщина перешагнула порог и нажала на кнопку выключателя. Оказалось, что стены этой комнаты были выкрашены кремовой краской, пол устилал некрашеный паркет. Напротив двери находилось довольно большое, квадратной формы окно, занавешенное жалюзи. Из мебели здесь были только приставленный к дальней стене двуспальный матрас, застеленный светлым покрывалом, скромный плательный шкаф, вторая половина которого, казалось, отсутствовала, да одинокий стул с полосатой обивкой. На противоположной стене висела репродукция какой-то расплывчатой картины, однако большую часть пространства занимало черное лакированное фортепьяно. Пожалуй, оно было единственным предметом в этой комнате, да и во всей квартире, на котором лежал отпечаток любви и заботы. Дело в том, что и коридор, и эта импровизированная спальня были аккуратно прибраны, но ни одна поверхность не сияла так, как крышка и основание музыкального инструмента.
Когда Артур появился в дверях с бутылкой красного вина и двумя хрустальными бокалами в руках, Анджелина пристально вглядывалась в репродукцию картины, тщетно пытаясь понять, что же на ней изображено.
– Ах, Вам нравится Тернер? – воодушевленно поинтересовался юноша, поймав ее взгляд.
– Кто, прости? – с неловкостью в голосе ответила Анджелина вопросом на вопрос.
– Уильям Джозеф Тернер, британский живописец-романтик.