Александр, являясь ещё одним близким другом отца Эмили, главой данного баронства Капитайбура, а также отцом Маркуса, по итогу до последнего не распускал охотничий отряд, отправляя их снова и снова на поиски в лес. Он также неоднократно приходил к Нине, чтобы поддержать её в столь непростые времена. И вместе с собой вскоре начал приводить своего сына, чтобы Эмили не было одиноко. Так, постепенно мысль об утрате приедалась, и боль начинала утихать.
– Мама, почему мне нельзя на Грома? Я бы нашла папу, честно, – стоя на табуретке, пододвинутой к окну, Эмили вздохнула и опустила голову на руки.
– Гром слишком большой конь для тебя. Ездить на нём будет не так уж и легко, – Нина погладила дочь по волосам.
– Ну тогда я могу пойти пешком, – Эмили повернулась к матери и посмотрела ей в глаза.
– О дорогая, – Нина подхватила свою дочь на руки и, сев на табуретку, посадила Эмили к себе на колени, – я боюсь, ты не сможешь его найти. Бескрайний лес очень длинный, и раз уж охотники не справляются, то такая малютка, как ты… – она ненадолго замолчала, не зная, как лучше подобрать слова.
– Папа что, правда не вернётся? – опустив взгляд себе на руки, тихо спросила девочка.
– Боюсь, что нет, милая, – слёзы навернулись на глазах у обоих. И обе они замолчали, крепко прижимаясь друг к другу и чувствуя себя единственными людьми в целом свете. Теперь они вдвоём. Теодора нет, но они есть друг у друга. И они найдут способ жить дальше, не теряя света внутри себя.
Глава 3. Ярмарка
Эмили росла и развивалась довольно быстро. Её светлые рыжеватые волосы к восемнадцати годам уже достигали поясницы, и ей приходилось постоянно обрезать их короче. И поскольку она сама себе была цирюльником, не учась прежде нигде этому ремеслу, выходило у неё кривовато, одна сторона всегда оказывалась немного выше другой. Но она не обращала на это никакого внимания. На лицо Эмили также преобразилась. Круглое детское личико чуть вытянулось и стало лицом настоящей девушки. Эмили не была первой красавицей в Капитайбуре, и уж тем более во всём королевстве. Но она определённо была миловидной внешности, и даже её чуть больше нужного оттопыренные ушки не портили внешнего вида, а только добавляли ему необычности в хорошем смысле этого слова. Единственное, пожалуй, что не изменилось в ней с тех пор, как она была ребёнком, это её ясные глаза и внимательный любопытный взгляд.
За время своего взросления она научилась всему, что умела её мать: полоть землю и сажать растения, готовить – хотя она сама себе признавалась,