– Время, время… Дмитрий Васильевич, мясо подкинешь ради такого случая?
Вот те раз! Сыщик был настолько обескуражен, что при желании не смог бы связать двух слов. При самой богатой фантазии такое вообразить невозможно. Ладно бы только присутствие Петрова на фотографиях бородатого шантажиста, так он еще является организатором операции по устранению детектива. В голове не укладывается. Голос удивительно похож, но Степан Михайлович мысли не допускал о чудовищном коварстве. Зачем, спрашивается, обращаться с просьбой об альтернативном расследовании, а потом идти на преступление с целью уничтожения следов своего появления в агентстве. Можно было просто отказаться от услуг сыщика, и причин долго искать не надо. Знать бы еще, что за крепкий парень придушил сыщика. Неужто Юрик?
– Хрен с ним – с мясом! Ты лучше обрати внимание на природу. Все благоухает, каждая пташка радуется пробуждению дня. А ты: мя-ясо… Не хлебом единым жив человек. – Лирические интонации приобретали все более возвышенный характер. – Мы топчемся по грешной земле и не замечаем, как прекрасна жизнь… Я тебе вот что скажу… не хотелось быть администратором. С детства увлекался рисованием. Каждая птичка, или там еще какая козявка, сама просилась на лист бумаги. И я рисовал. Видишь ли, это вроде опьянения. Когда проникнешь в тайны природы, тут уж, извини, просыпается поэт. Душа поет… Стихи писал. Даже посылал в журналы.
– Печатали?
– Нет. Отвечали, не соответствует литературным требованиям. Но суть не в публикациях. Главное – самовоспитание. Ты что же, думаешь, родители тебя воспитывали, школа? Э-э, нет, весь окружающий мир оказывал влияние – в своей совокупности. Он, этот мир, за тебя несет ответственность, его и судить надо за допущенные ошибки. А все мы, маленькие козявки, являемся жертвами объективных обстоятельств.
– Ну и надоел ты, старый болтобай! – вдруг обозлился парень. – Гуторишь, как портянку жуешь. Воспитывать меня собрался!? Все живем, как в гайне.
Наступила напряженная пауза. Уже и сомнений не оставалось в принадлежности голоса мужу Татьяны Юрьевны с ее юргамышским говором. Можно подозревать, что лирический разговор добром не кончится. Благоухание летнего утра и чириканье птичек здесь не помогут. Желание Дмитрия Васильевича закрепить свое духовное превосходство не увенчалось успехом. Как говорится, не в коня овес. Однако его голос стал более чем задушевным.
– Я и сам думаю, к чему бы это. Возможно, совесть пробудилась. Ведь на твоей душе, Юрочка, смерть следователя – лучшего, можно сказать, представителя российского сыска. Не ровен час, начнет во сне приходить.
– Скажи спасибо, за тебя делаю грязную работу. И в колья, и в мелья, и, как говорится, в лес по дрова, – огрызнулся новоиспеченный убийца. – Они бы здорово подъехали к нам. Потом доказывай, что ты не козел.
Речь Юры не отличалась