Вслух черный монах не произнес ни слова. Слова сейчас были не нужны. Монах просто смотрел в лицо беспомощного пленника. Смотрел долго, молча, не моргая, ломая волю и гипнотизируя взглядом.
Однако на поверженного рыцаря смотрел не только он. Не он один. Через узкие глазки-щелочки, едва различимые в тени капюшона, из невообразимой дали взирали и другие глаза. Чьи-то. Невесть чьи. Колдовские. Чародейские. Давящие. Перемалывающие.
Неумолимый взгляд ИНЫХ глаз становился все более отчетливым и явственным. ИНОЙ взгляд постепенно заполнял глаза человека в рясе, глаза-посредники, лишь переносившие сюда, в это «здесь» и в это «сейчас» взор истинного ХОЗЯИНА.
Взгляд неведомого колдуна – сильного и могущественного – проникал глубоко в душу и мозг бычьего рыцаря. Взгляд пронзал сердце и забирался под череп. Взгляд буравил насквозь, бесцеремонно ощупывал потаенные уголки разума и настырно ворошил память. Взгляд ГОВОРИЛ. Взгляд ВОПРОШАЛ. И было… это непостижимо, это необъяснимо, но, все-таки, было ясно, о чем спрашивал тяжелый колдовской взгляд из неведомого далека. И не было ни сил, ни возможности ему противиться.
«Где?»
Безмолвный голос, неслышная, особая речь, состоящая не из слов, и даже не из образов, не знающая языков, звуков и жестов, но понятная обоим – и тому, кто спрашивал, и тому, кому надлежало отвечать на вопросы. И кто не отвечать не мог.
Невозможно не ответить на вопросы, которые задаются ТАК.
«Где спрятана Кость? Черная Кость?»
И не нужно было толмачей, чтобы переводить вопросы. Нужно было только мысленно выстраивать ответы. Только честные ответы. Других потому что сейчас не дано. Не время и не место потому что сейчас для других.
«Не знаю. Не понимаю».
Рыцарь с бычьим гербом на нагрудной котте не лгал и ничего не скрывал. В ТАКОЙ беседе нет места ни лжи, ни скрытности. Он действительно не знал, и он, в самом деле, не понимал, о чем идет речь… о чем течет мысль. О чем его вопрошают ИНЫЕ глаза.
И у вопрошающего не было оснований усомниться в искренности ответа.
«Что?»
Вопрошающий задавал новый вопрос.
«Что лучше всего охраняется в крепости, куда ведет эта дорога?»
Безмолвная речь опять лилась из глаз в глаза. И через глаза-посредники, поблескивающие под черным капюшоном.
«Донжон, – покорно и без промедления отвечал рыцарь черному монаху и тому, кому монах служил. – Главная башня замка. Центральная башня за внутренней стеной. Ее верхний этаж».
«Как?»
Настойчивый вопрос пульсировал в висках вместе со стынущей кровью.
«Как туда добраться?»
И рыцарь воссоздавал в памяти Веберлингский замок. Полностью, во всех подробностях. Все, что знал, все, о чем помнил. ИНЫЕ глаза впитывали новое знание, но не вбирали его в себя, а передавали монаху-посреднику, которому надлежало войти в крепость и проникнуть в главную башню.
Потом чародейский взгляд ИНЫХ глаз исчез, бесследно