Йоханна едва сдержала гневное шипение: по ее мнению, это Геновева была сущим дьяволом. Кроме того, девушку раздражало презрение, с которым ее мачеха говорила о Карле. Хотя ее брата-близнеца считали смирным, у него была сильная воля, и он не позволил бы сбросить себя со счетов.
Тем временем фратер Амандус снова запечатал завещание и передал его Матиасу. Тот взял документ в руки с таким выражением, как будто пергамент был пропитан мочой насквозь.
– Я советовал бы вам показывать это завещание лишь избранным, – сказал монах. – В противном случае известие о нем может дойти до Польши, где живут родственники близнецов. Как вам известно, поляки – дикие люди. Если кто-то из них заподозрит, что честь родственников оскорблена, я не удивлюсь их появлению здесь с саблей в руке.
Йоханна нашла эти слова возмутительными и ожидала реакции Матиаса. Если бы у ее единокровного брата была хоть капля чести, он выгнал бы Амандуса из дома и бросил бы фальшивое завещание в огонь. Однако Матиас стоял на месте, глядя на мачеху.
– Что вы имеете в виду? – спросил он у фратера Амандуса.
– Мой двоюродный брат прав: ты должен действовать быстро и решительно, иначе потеряешь все, что получил благодаря его искусству.
Матиас кивнул, как будто под принуждением:
– Я буду тщательно беречь это завещание. Вы свидетели, что я стану действовать согласно воле своего отца.
– Мы в этом не сомневаемся, – произнес фратер Амандус со злобной ухмылкой.
Геновева посмотрела на дверь:
– Матиас, тебе следует сегодня же отправить гонца к рыцарю Кунцу фон Гунцбергу и сообщить ему о том, что ты готов выдать за него свою сестру. Он непременно воспользуется этой возможностью, ведь мужчинам его возраста семнадцатилетние девицы кажутся просто неотразимыми. К тому же человеку, который свел в могилу уже четырех жен, будет не так-то легко найти себе новую невесту.
– Я не очень хочу, чтобы фон Гунцберг был моим родственником, – сказал Матиас. – Он чрезвычайно неприятный человек.
– Но ведь не тебе же выходить за него замуж! – с насмешкой возразила Геновева. – Что ты предпочитаешь – потерять Эрингсхаузен или выдать Йоханну за рыцаря Кунца?
Йоханне хотелось, чтобы ее единокровный брат хотя бы раз поступил вопреки желанию мачехи. Однако после смерти отца Геновева получила власть над Аллерсхаймом, и Матиас прислушивался к каждому ее слову. Он покинул библиотеку, чтобы исполнить ее волю; Геновева и монах остались в библиотеке.
Фратер Амандус подождал ровно до тех пор, пока не закрылась дверь, а затем подошел к Геновеве и положил руку ей на плечо.
– Ты действительно беременна, кузина? – весело спросил он.
– Я на четвертом месяце, – с довольным видом ответила Геновева.
Монах тихо рассмеялся:
– Ты