Насколько же женщине (в данном случае- мне) важно, чтобы на ней была надета дорогая, хорошая одежда стильная, модная, и купленная не на рынке, а в хорошем дорогом магазине! Мне это придает такую уверенность в себе, я сразу ощущаю себя равной богатым людям нашего городка. Глупо, да, возможно. Но это так. Я люблю быть на уровне, на приличном дорогом уровне, только тогда я себя чувствую уверенно и счастливо. И эти вещи мне покупает, к счастью, мой муж Сергей, он работает в Спортмастере администратором, начинал с кладовщика там же. И как же я волнуюсь, когда он ночью возвращается с работы поздно, с инвентаризации, например! Пешком он едет (на метро, в смысле), или на машине –все равно, я так переживаю, жду по окнам, ведь дураков много на дороге, мало ли что, а я не хочу оказаться в еще большей нищете, чем сейчас, если вдруг с мужем что-то случится. Потому что нам и так проблемно поднимать детей, проблемно в материальном плане, а если вдруг буду одна- вообще помру, наверное. Да он еще и терпеливый достаточно, мой муж, ведь я-то довольно стервозная дамочка, частенько его попиливаю то тут, то там. А он терпит, котик мой. А девчонки мои так привыкли, что я называю Сережу котиком, что даже в мультиках, если встречается там кот, или в книжках, говорят – папа-котя, папа-котя! Так интересно! А муж меня называет кисонькой. Приятно.
В нашей деревне, где родилась моя мама, и где мы всегда проводили каникулы, прямо за нашим огородом начиналось огромное поле, тянулось до самого Дальнего леса, и его всегда засевали специальной травой для коров. Трава вырастала выше нас. И как же мне было завидно, когда Паша и Женя, да и другие мелкие братья двоюродные, бегали там по полю и резвились в траве, прятались, как в домиках, а я не могла, мне было нельзя, так как там было много одуванчиков и злаковых, разумеется, и я сразу же начинала чихать и отекать жутко, иногда до отеков Квинке. А мне так хотелось играть, как все дети, я так любила всегда цветы, плела из них венки, но – увы, лет, наверное, с 4-х, я вынуждена была весь май сидеть в темном и сыром деревенском доме и капать в глаза крепкий чай, лежать с ватными тампонами, смоченными крепкой заваркой, на глазах! И пить Тавегил. Вот сейчас анализирую свое детство, свой отдых в деревне, и с ужасом понимаю, что это была постоянная пытка, постоянное ежедневное мучение с глазами, носом, с крапивницей потом, лет с 6-7. И мама, которой надо было сажать в деревне картошку, вечно меня туда возила, несмотря на мои мучения. Она не сидела со мной в квартире, дабы избежать проблем мне со здоровьем, нет, она всегда делала так, как ей было нужно, и чихать хотела на мои болячки. Ну, действительно, подумаешь, ребенок мучается с отекшими глазами, лицом, чихает без остановки, сопли текут ручьями, ничего, главное, что она, Нина, в деревню выбралась, на свободу и на волю. Вот так. Поэтому и пошли уже осложнения у меня в виде отеков Квинке и астмы, от отсутствия элементарного лечения и профилактики. А в детстве я про это вообще не думала, мне только было за себя обидно, и все. Что я не могу играть со всеми на улице , в поле, на Гришиной