Да и имя твоё
Мне забыть не дано,
Коль из тысяч имён
Всех нежнее оно?
А теперь что же, с полки
Убрать твой портрет?
Только в сердце осколки
Оставили след.
И прекрасны и колки,
Как розы-цветы,
Золотые осколки
Разбитой мечты.
КАК ЧУДНО
Как чудно – поверить ли в это возможно? —
Порой в кабинет заходить осторожно
И встречи бояться с твоим острым взглядом,
Боясь быть отравленным им, словно ядом.
И как замечательно после работы,
Себе прибавляя напрасной заботы,
Стоять, словно стражник у царской палаты,
Что б мимо, меня не заметив, прошла ты.
Божественней нет наслажденья, как прежде,
Тебе принести тёплым маем подснежник
Иль розу бордовую, полную сока,
Хоть в вазу её ты не ставишь жестоко.
Как это приятно идти с тобой рядом,
Хотя ты такому соседству не рада,
А даже, напротив, готова от злобы
Глаза мои наглые выколоть оба.
Какое блаженство в тебя быть влюблённым
И нежной любовью ходить опьянённым,
Писать эти строчки, заведомо зная,
Что ты их не станешь читать, дорогая.
КОГДА ВДРУГ…
Когда вдруг из жизни
Уходит сотрудник милиции,
Какая-то сволочь, наверное, пьёт,
Веселится ли,
Злословит презрительно вслед:
«Ну вот, еще один дармоед
Отправился на тот свет».
Когда погибает какая-то сволочь,
Никто ее не поносит,
Не хает,
Лишь кто-то порой
Облегченно вздыхает:
«Ещё одной мрази на свете не стало.
Как этого мало».
КОНВОЙ
Такая служба, друг, у нас
С тобой,
Что снится нам в полночный час
Покой.
На первый взгляд у нас скромны
Труды:
Мы возим зэков из тюрьмы
В суды.
Кто скажет, просто это – шиш
Тому!
Как идиот, весь день сидишь
В дыму,
По расписанью не всегда
Обед,
Когда поешь, ну а когда
И нет.
Приятно, кроме шутки, мне
Скажи,
Трястись зимой в холодной будке до
Акши?
Все это наша служба, но —
Беда:
Начальство нас толкает всюду, кто
Куда.
На барахолки, винополки, на
Бега.
Не посылало только к черту на
Рога.
Хотя у мужиков по дому тьма
Хлопот,
А им ни воскресений, ни
Суббот.
И снится нам в полночный час
Покой.
Такая служба, друг, у нас —
Конвой…
КРЕСТНИЦЕ
Оксаночка, вот станешь ты взрослей,
Оставив