Когда Лотти только поселилась в дядином магазине, Гораций был попугаем. И она думала, что он был попугаем всегда. Но когда папа вернулся домой, он объяснил, что на самом деле Гораций – огненная птица, феникс. Фениксы могут принимать любой облик, какой захотят, хотя Гораций давно не менял обличье и много лет оставался попугаем: с тех пор, как пропал Лоттин папа. А когда папа вернулся, Гораций на радостях превратился в огромного филина, до смерти перепугав всех мышей в магазине. Они относились к нему с опаской даже теперь, когда он, сделавшись карликовым сычом размером чуть больше воробышка, перешел на питание насекомыми, и мышам уже не приходилось устраивать ежедневные панихиды по своим диким сородичам, доставшимся ему на обед. Сейчас из клюва Горация торчала чья-то тоненькая чешуйчатая нога, и она, кажется, шевелилась. Лотти невольно поежилась.
Гораций щелкнул клювом и проглотил свой завтрак.
– Когда ты уже вырастешь? – многозначительно проговорила Софи и слегка подтолкнула носом Лоттиного папу, намекая, что она тоже хочет тост с маслом. Потом она выразительно посмотрела на Лотти – и та поняла все без слов: поставила на плиту чайник и достала из буфета банку с кофе.
Гораций сердито встопорщил перья:
– Я не знаю, маленькая нахалка. Я потратил большое количество магии. Уж будь уверена, я постараюсь восстановиться как можно быстрее. Мне самому хочется поскорее стать больше, чем ты-ы-ы-ы. – Он так свирепо проухал последнее слово, что Софи даже слегка попятилась. Даже в облике симпатичного карликового сыча Гораций все равно был достаточно грозным.
Лотти нравился новый облик Горация, и ей хотелось, чтобы он остался таким навсегда. Он стал совсем маленьким, потому что потратил почти всю свою магию, сражаясь с Пандорой – сумасшедшей злой ведьмой, которая разрушила память Лоттиного папы и бросила его одного в диких джунглях, где он провел восемь лет. Пандора знала, что Том не умер (все остальные считали его погибшим), но не ожидала, что он сумеет вернуться. Когда он вернулся, она пришла в ярость и попыталась его уничтожить уже окончательно. Наверное, она смогла бы его одолеть, если бы не Гораций. Он влетел прямо в чары Пандоры, когда та пыталась атаковать Лотти и Тома, и разрушил их изнутри. При этом Гораций сгорел и осыпался пеплом, и Лотти тогда испугалась, что он погиб навсегда.
Но Гораций не погиб, а Пандора сбежала. Лоттин папа мог бы ее убить – и действительно чуть не убил, прямо здесь, в магазине, когда она атаковала Лотти. Лотти тогда была рада, что папа дал Пандоре уйти: как-то не хочется, чтобы твой папа оказался убийцей. Это было бы просто ужасно. Но