Все, что будет после. Анна Литвак

засыпала. Я вспомнила ее мягкие руки, запах, к горлу подступил ком, но на меня пристально смотрели два черных кристининых глаза.

      – Ну давай, пой свою корабельную, – сказала она.

      Я села рядом с ней на кровать и запела:

      Слышишь, вьюга метет, завывая,

      За окошком не видно не зги …

      Мы с тобой о весне помечтаем.

      Засыпай, моя милая, спи.

      Я тебе принесу на ладошках

      Горсть из звезд или солнца лучи.

      Или – хочешь? – по лунной дорожке

      Мы пойдем прогуляться в ночи.

      Расскажу я красивую сказку,

      Чтобы не было больше тоски.

      Обнимаешь подушку так сладко..

      Засыпай, моя милая, спи…

      – А почему ты плачешь? – спросила Кристина, когда я закончила петь.

      И правда, лицо было мокрым. А как вы думали? Призраки тоже плачут, да.

      Я не нашлась, что ответить.

      – Не плачь, ладно? Ложись вот рядом со мной, вдвоем не страшно.

      Кристина вытерла своей маленькой ладошкой мне слезы.

      – Когда мне было совсем-совсем грустно в детском доме, я залезала под одеяло, ну, чтобы чудовища не нашли меня в темноте, и рассказывала себе всякие сказки. Хочешь, я и тебе расскажу? Я знаю сказку про принцессу, про теремок и про гнилое яблоко. Но эту сказку я тебе лучше не буду рассказывать, там есть плохие слова, а их нельзя говорить.

      Я легла рядом с ней. Мы накрылись одеялом, но Кристина не смогла вспомнить ни одной своей сказки. Кроме, конечно же, сказки про гнилое яблоко, в котором есть плохие слова.