Святилища Девы найдены археологами в пещере Ени-Сала II у села Чайковское, в пещерах Кизил-Коба, в урочище Селим-Бек у Ялты, в котором найдено много пятнадцатисантиметровых терракотовых статуэток Девы. Этот культ заимствовали у тавров и греческие колонии в Крыму – например, Херсонес.
Таинственные и удивительные для греков обычаи тавров часто вдохновляли последних на написание художественных произведений. Так известность получила трагедия Еврипида «Ифигения в Тавриде» и цикл стихотворений Овидия «Послания с Понта».
Еврипид рассказывает литературную версию происхождения культа Девы в Тавриде: по сюжету трагедии, дочь героя Троянской войны Ифигения оказывается спасена Артемидой. Богиня переносит ее в Таврику, где Ифигения становится жрицей в храме Артемиды, которой тавры приносят человеческие жертвы.
Овидий же в конце I в. до н. э. был отправлен в ссылку на западный берег Черного моря императором Августом. Тоскуя по родине, он писал стихотворные «послания» и отправлял их в Рим. Он тоже рассказывает соотечественникам историю, поведанную ему уроженцем Тавриды, – о храме Девы и его обрядах:
«Нашими предками был такой установлен обычай:
Должен был каждый пришелец пасть под девичьим ножом»
(перевод З. Морошкиной).
Считается, что храм Девы располагался на территории Георгиевского монастыря на мысе Фиолент, хотя это может быть всего лишь поэтическим допущением, – остатки древнего храма так и не были найдены.
Со слов Геродота мы знаем, что в VI – V веках до н. э. разрозненные племена тавров возглавляли вожди, или «басилевсы».
Аммиан Марцелин также пишет, что у тавров не существовало единого государства: «Разделенные на различные царства тавры, между которыми особенно страшны своей чрезмерной грубостью Арихи, Синхи и Напеи, свирепость которых усилилась впоследствии продолжительной безнаказанности; они-то послужили причиной названия моря Негостеприимным»: – в древности, Черное море носило два названия. Первым из них было – Понт Авксинский, то есть Негостеприимный. Позднее это название сменилось на противоположное – Понт Эвксинский, Гостеприимный.
Греки часто отмечали замкнутость тавров, их нежелание торговать. Тем не менее, изредка археологи находят остатки греческих амфор в жилищах тавров, и наоборот – изделия таврских мастеров на Боспоре, в Херсонесе и в Керкинитиде.
Доказательством ассимиляции культур служит и такая стихотворная надпись на надгробии V в. до н. э., найденном в столице Боспорского царства: «Под этим памятником лежит муж, для многих желанный, родом тавр. Имя же его Тихон». Надпись эта демонстрирует полное слияние культур: тавр Тихон не только имел греческое имя, но и, судя по наличию надгробия и поэтической эпитафии, был полноправным гражданином полиса.
Находили археологи и совместные семейные захоронения тавров