Главный бандит, видимо, приняв какое-то решение, приказал всем съехать с дороги, и они расположились недалеко от наших домов. Одна из самоходок неосторожно подъехала слишком близко и остановилась в пределах досягаемости брошенной гранаты.
Мы с Ленкой притаились в разных концах здания. Она ближе к центру и стоящей у дома самоходке, я рядом с лестничным пролётом. В руках наготове гранаты. Под рукой пистолет, автомат у соседнего окна. А у Лены под боком автомат и подальше пистолет. Оружие мы решили распределить в разных местах, чтобы в случае чего не потерять всё сразу. По одной гранате у других окон. Мы внимательно следили за передвижениями бандитов. Я прикидывала, сколько их может быть. Четверо на мотоциклах, человека по три-четыре в самоходках. Если ещё кто-нибудь не появится, то около шестнадцати. Многовато. Нас-то всего двое. Да, ещё и неумехи. Да, и ловкость уже не та. Но что нам оставалось делать? Просто позволить бандитам себя убить? А ведь они бы убили. Не задумываясь. Тем более, когда бы поняли, что стало с их спутниками.
Трое мотоциклистов стали осматривать окрестности. Видимо, нашли наш «Рено». Нам не было его видно, но мы поняли это по их переговорам. Они покричали своих спутников, ожидая отклика. Знали бы они, что отклика уже не будет. Мы терпеливо ждали, стараясь не шевелиться и не издавать звуков. Мотоциклисты направились к нашему дому и, заметив целый лестничный пролёт, стали подниматься.
Медлить было нельзя. Мы с Ленкой переглянулись, приготовили свои гранаты, крепко сжимая их, так, что пальцы сводило, и почти одновременно швырнули их в своих врагов. Ленка в оконный проём, прямо в ближайшую самоходку. Вот точность. Я бы с такого расстояния не попала. Хорошо, что она выбрала ту позицию. Машина вздрогнула от взрыва. Уже потом мы узнали, что граната попала в смотровое окошко, разворотила его и, даже, ранила одного из находившихся внутри военных. Самоходка отползла на безопасное расстояние.
Моя граната тоже достигла цели и все три бандита полетели с лестницы в разные стороны. К сожалению, лестница, и так еле живая, рассыпалась на осколки. Но думать о