Между тем, ни о каких намеках на интим Алекс думать уже не мог. Застыв посреди своего номера, соседку он воспринимал как составную заговора, призванного его персоналию со свету сжить.
Он не отдавал себе отчет, за что, но ни на йоту не сомневался в существовании такого плана, уверовав, что комплекс фейсбучных угроз, израильской псевдо рекламы, французской легкоатлетки с научной степенью, к нему приставленной – многопрофильная и изощренная раскачка – из единого центра – его психики. Перед неким событием, круто ломающим его судьбу. А коль скоро трудозатраты на охмурение объекта вопиюще контрастировали с его общественным статусом – мелкого рантье-эскаписта, что-то там пописывающего – то суть предприятия не вычленялась, хоть плачь!
Пару бокалов бургундского приглушили раздрай, и Алекс принялся рисовать схему «котла», в который неким потусторонним капризом он угодил.
В том наброске графика не замечалась, за исключением окружности по центру, впрочем, обезличенной. Но пустились в пляс разноязыкие ремарки и обрывки фраз, расшифровке сторонним лицом поддающиеся с трудом. В частности, в секторе Полин не нашлось места будто бы главному – ее спортивному прошлому и квалификации психоаналитика – резон для Алекса, в прошлом спортсмена и ныне сочинителя, знакомство с ней продолжить. Зато куражилось такое: «Виртуозно гасит темп речи (на пятнадцать процентов) и изъясняется нарочито просто. Знают, суки, что мой французский не ахти… Причем эта вобла-уродина – редкий типаж, снимающий любые подозрения о медовой ловушке».
На опушку смыслов упражнение не вывело, и Алекс крест-накрест перечеркнул лист, снабдив его фирменной резолюцией Foutu (франц. трындец). Ведь интересанты, кому он перешел дорогу или для чего-то понадобился, не обнаружились. А просматривался конфликт масштаба между активностью его разработки и будто смехотворным потенциалом обретений.
Его активы, как он недавно заключил, раздражителем служить не могли. Профессиональная квалификация (знание языков, литературные навыки) в силу возраста представлялась малофункциональной. Деловая хватка некогда мелкого предпринимателя? Не смешите мою лысину! Что-что, а о ресурсе своей личности Алекс знал все, будучи с перебором самокритичным. Ко всему прочему, сорок пять лет из шестидесяти четырех он прожил в провинции – поначалу советской, а потом и западной. Потому на фигуры высшего пилотажа продвинутой современности (каковыми он считал свою обработку) он не тянул, находя себя классическим середнячком, хоть и с проблесками таланта.
Стало быть, будущее не столько укутано покрывалом неизвестности, сколько какого-либо покрывала не сулит. Давай, накатим…
Но едва рука потянулась