Аксинья без раздумий достала двадцать копеек и без сожаления отдала монету цыганке.
Расцвела душа у Аксинье, уверилась женщина в своём материнстве, а главное, силы в себе нашла, яркий свет в судьбе увидела. Одно мучало, правду сказала цыганка, мечется меж двух огней, между любовью своей к мужу и брату его, оттого и намекнула Василию, что хочет ребёнка похожего на него.
В церковь пошла, с Богом пообщалась и к батюшке Алимпию с недугом душевным обратилась. Священник без расспросов лишних свершил чин исповедания, не на виду у всех, а в комнате-исповедальне.
Домой Аксинья с легкостью в душе и на сердце возвращалась, неся в себе надежду, уверенность, что будут у них с Василием свои дети и познает она счастье материнства.
Василий.
Не менее тягостен и Василию этот день показался. Дорога к охотничьему домику сразу не заладилась. Всего-то часу не прошло, как с Фёдором повздорил, ливень на тайгу обрушился. С деревьев льёт, под ногами всё разбухло, идти вперёд невозможно и назад дороги нет, – ноги по мокрой траве скользят, если подъём, так чуть ли не на карачках, если спуск, так на заднем месте, мучение, не дорога. Дальше, ещё хуже.
Путь к домику пролегал через горный ручей, так он в этот ливень рекой стал бурливой, кипящей, ступить в такую реку опасно, подхватит, закружит и утащит под коряжину или во второе русло, что нередко под дном реки нарождалось, а там поминай, как звали, век не сыщут.
Планы утренние, чтобы еще засветло в домик охотничий прийти, вмиг рухнули. Постоял у реки, потоптался, решил здесь же заночевать, благо дождь потихоньку ослаб и к вечеру прекратился. К рассвету и река ослабла, превратившись снова в слабый ручеёк. Пошёл дальше. Частенько падая на спусках, увазёкался хуже ребёнка несмышлёного, но всё же к полудню, уставший и промокший насквозь, грязный с ног до головы, достиг конечной точки своего пути. К ночи кое-как обсушился и даже успел ужин приготовить из тех продуктов, что с собой взял. Заложенные в домике на экстренный случай не трогал.
Устроился на ночной отдых, лежит, уснуть не может. В голове думы тяжёлые, прав ли был, что брата в такое богопротивное дело впутал, а любимой жене согласие на порок дал. Гадко на душе и пусто от безысходности. К утру забылся на пару часов, а когда глаза открыл, соскочил с полатей и домой засобирался.
Идёт по тайге, в мыслях Аксинья. Не верится ему, чтобы на грех пошла и в то же время сомнения одолевают. Шёл, думал и не заметил, как со своей тропы сошёл и на неведомую ступил, что вглубь