– Ну заходи, раб Божий.
– И что же такое разум?
– Разум… Один Милосердный ведает, что это.
– Кто такой Милосердный?
– О подобных вещах лучше не задумываться. А что у вас об этом говорят?
– Да, наверное, как и везде, инструмент в руках Господа.
– Тогда по-другому поставлю вопрос, зачем этот инструмент Ему нужен? Если все мы рабы Божьи, то и разум рабам не требуется, можно просто дёргать его как куклу за верёвочки, и делать, что хочешь.
– Отвечу издалека. Нас как за куполом называют? Московиты. А мы себя? Мусора, потому что весь мусор мира перерабатываем и спасаем этот мир каждый день, кроме воскресенья, когда воздаём молитвы Господу. В Воскресной школе учат, древняя заповедь мусоров: «верь, бойся и проси», в смысле верь в Господа, бойся Его гнева и проси у Него милости. Вот для того нам разум и дан, чтобы спасать мир от грязи снаружи и себя от грязи внутри.
– Ну, начнём с того, что это, конечно же, байка насчет мусоров. Мусорами московиты себя называют по другой причине. Когда-то давно Москва была столицей большой страны и правил в ней Император, которого теперь вы зовёте Владимиром Искупителем. Вся сила Императора заключалась в могуществе тех, кого теперь называют охранители Скреп. А раньше их звали мусорами. И вот когда народ восстал против тирании, мусора выселили всех жителей города, живым кольцом взяв под охрану своего хозяина. Правда это его не спасло – в итоге тогдашний Патриарх придушил Императора и, поскольку сам был главным мусорским начальником, стал единолично править городом. Затем Москва превратилась в отдельную страну, её окружили куполом, соорудив здесь огромную свалку, которую и поныне обсуживают потомки тех самых мусоров. Но это так, лирическое отступление. Мы говорили о разуме. Дело всё-таки не в Господней воле, как мне кажется. Библия говорит, что Он создал человека свободным. Так как же получилось, что из свободного божьего создания человек превратился в раба? А рабу, повторяю, разум ни к чему.
– Если бы это было не угодно Ему, то, наверное, Церковь рухнула, а Патриарха поразила Божья кара. Но поскольку все и всё на месте, значит такова Его воля. Не нам, грешным, знать, о чём Патриарх беседует в молитвах с Создателем.
– А разве Бог может говорить только с Патриархом?
– Во всяком случае, я Его никогда не слышал.
Это сейчас он стал таким разговорчивым, а полчаса назад, войдя в прихожую, Фома застыл как вкопанный, оглядывая всё вокруг с отвисшей челюстью, словно маленький ребёнок, попавший в магазин волшебных игрушек.
– Это… это у вас книги? – сглотнув, спросил он.
Я пожал плечами.
– Ну не бублики же с маком, конечно книги.
– Строжайше запрещены