Он опять выпил:
– Вот и я также подумал. Пусть Саня подольше поживёт в радости. А правда… А правда – она у каждого своя. От правды всегда кто-то один страдает.
Павел откинулся в кресле:
– Ну ты даёшь, старик, а как же мужская дружба?! В этом и заключается смысл – когда ты другу можешь всё высказать в глаза! Ты разве не так поступаешь?! Лично я только так вижу дружбу!
Сергей поднялся с места и начал искать свой бумажник. Когда нашёл, достал крупную купюру и положил её на стол.
– Нет. Извини. Я так не поступаю. Как говорится – «фильтрую базар». С близкими мне, особенно!
Приятель посмотрел на оставленные деньги, но не предпринял попытки остановить Сергея:
– Ты не прав! Это не по- мужски, и не по-дружески!
Он почти ушёл. Но последние слова остановили его. Он задумался на секунду, посмотрел в окно и вдруг обеими руками опёрся на стол.
– Правду хочешь?! Ну, хорошо!
Его глаза прямо смотрели на Павла.
– Большинству людей на кладбище дела не было до Сани. Впрочем, как и священнику. Никто не знает даже, был ли он верующий. Все пришли со своим целями. Хотя, каждый высказался.
Сергей продолжал:
– Хочешь правду? Через месяц никого не останется с родственниками. И тебя тоже не будет. И меня ты вытащил сюда, играя роль хорошего друга. На самом деле тебе всегда интересна была Ольга. И ты хотел узнать побольше о ней. Ты не интересен мне. И я тебе тоже. И скорее всего, это последняя наша встреча. И это правда, о которой мы оба с тобой знаем!
Меня не интересуют твои отношения с женщинами. Мне неинтересен твой бизнес и неинтересна твоя жизнь.
Как и моя – тебе. Ты спросил только из-за того, чтобы полюбопытствовать, насколько ты успешнее меня в этой жизни после нашего расставания…
Он выпрямился.
– Хочешь напоследок ещё одно откровение? Ты был уверен, что я рассчитаюсь за стол. Так было всегда. Хотя, идея посидеть и помянуть была – твоя…
Павел сидел неподвижно.
– Ты хотел правду?! Вот и живи теперь с ней!
Он повернулся и, не прощаясь, пошел к выходу.
Веский аргумент
Она тёрла полотенцем давно вымытую и чистую чашку. Слёзы текли по щекам и капали с подбородка прямо в раковину. Вода, текущая из крана, равнодушно и бесследно уносила их в сливное отверстие. Её мысли роились в голове, одна горестнее другой. Она еле сдерживала себя, глотая обиду, чтобы не завыть.
Часы говорили, что время уже позднее, а сына всё не было. На сердце было тяжело от несправедливости. Оно рвалось на куски и сочилось кровью.
Бывший муж объявился неделю назад, спустя пятнадцать лет и шесть месяцев. Его не существовало ровно на три недели меньше возраста их общего сына.
Неизвестно, как он узнал адрес и телефон. Позвонив, долго молчал в трубку. Она, как самка животного, неожиданно напряглась всем своим материнским существом, нутром почуяв опасность, слушая его молчание. Потом, видимо, решившись, он начал неприятный для них обоих разговор. Общими фразами выспрашивал