– Какой же ты подлиза… – начала Мия, но тот поправился.
– На самом деле я равнодушен к её творчеству!
Младшая сестра проглотила осадок, оставленный язвительной репликой, и с упрёком взглянула на Нину. Та улыбнулась ей.
«Совсем ослепла от любви, дурочка», – подумала Мия.
«Когда же вы уже перестанете ссориться», – подумала та.
К счастью, остаток вечера обошёлся без споров. Когда Альберт уходил, он извинился за словесную перепалку с Мией.
– Я уже привыкла, – Нина поправила воротничок белой рубашки и разгладила складки на плечах. – Тебе идут костюмы. Ты в них очень привлекательный.
Тот улыбнулся. В глазах заиграли искорки.
– Не надо меня хвалить, краснота мне не к лицу.
Нина обхватила руками его шею и поцеловала.
– Спокойной ночи.
– Я позвоню.
На этой ноте они распрощались. Стоило замку входной двери щёлкнуть, как на телефон пришло уведомление.
Икрисс прислал оригинальное поздравление: «Мисс Идеал, с днём рождения! Мой подарок: новая одержимость. В вечеринке участвуют все!»
Нина прикрыла глаза от напряжения. «Сколько же ещё событий сегодня должно произойти?!» – подумала она.
Следующее сообщение было от мистера Тайны: «С днём рождения!»
Гармония написал: «Поздравляю!»
«Спасибо», – ответила та.
Но Икрисс прервал их беседу: «Скорее всего общежитие. Студент. В комнате много окон с видом на ночную утопию».
«Сколько у нас всего университетов?» – спросил Гармония.
Идеал знала, потому что в каждый подавала своё резюме: «14», – написала она в беседу.
Мия посмотрела на сестру, которая пребывала в спокойствии, несмотря на напряженность ситуации.
– Мы не успеем проверить каждый.
Тайна прислал в сообщении три точки.
«Что за многоточие?» – возмутился Икрисс.
Тот написал: «Я знаю одного мальчика, который коллекционирует постеры с ночными видами со всех уголков мира. Общежитие УЦРУТ, комната 307».
Гармония почему-то отказался лететь, а остальные подтвердили готовность действовать.
Сёстры выбежали на крышу, не предупреждая мать, которая по сигналу уведомления на телефоне и немому, но решительному взгляду понимала, что пора спасать нового человека.
Амон Хиккинс крутанулся в кресле, держа в руках открытую историю болезни своего пациента.
– Мы с тобой столько беседовали. И что? Все впустую?
Он сорвался с места и, схватив пиджак, вышел из кабинета в пустынную приёмную.
– Сокрытая тайна, – сказал он и прыгнул в шум ночной утопии.
Амон любил парить среди огней и занавешенных окон. Ему казалась притягательной атмосфера забвения, а ведь именно ему поддавались люди, мирно спящие в кроватях. Они видели сны, не зная, каким будет следующий день и наступит ли он вообще. Они просто жили.
Амон