– Я еще, когда только тебя встретила, подумала, какой же ты красавчик, как ангел, сошедший с небес, и наш сын теперь маленькая твоя копия.
– О, Мейфенг, что же ты мне сразу тогда не сказала, что я так тебе понравился, возможно, я бы быстрее тебя забрал сюда и не случилось бы всех тех бед, что ты пережила.
– Я не могла, любимый, у нас в двадцатом веке так не положено, чтобы девушка сразу показывала свой интерес к парню.
Валентин покачал головой в знак несогласия с такими обычаями и, подняв свою семью в воздух, полетел в их спальню.
Он бережно уложил жену с ребёнком на огромную кровать с алым покрывалом и тяжёлым тёмно‒красным балдахином с золотой бахромой и пушистыми кистями по бокам. Малыш сразу принялся играть ими. Молодые родители с умилением наблюдали за ним. Мейфенг нарушила эту идиллию первой:
– Как же рано он пошёл, Вали, разве так бывает? Ему же только полгода.
– О, милая, я и забыл тебе это рассказать, отпрыски вампиров растут и развиваются в два раза быстрее, чем человеческие дети. Они вырастают до двадцатилетнего возраста и всё, внешне уже не меняются. Вот и я тоже дорос до этого же возраста и таким и останусь на всю вечность.
– Ничего себе! – удивилась Мейфенг, – теперь мне понятно, почему я так быстро его родила, а я думала, что это дела твоего колдуна.
– Нет, дорогая, он и в твоей утробе развивался также быстро, а колдун действительно помогал тем, что кормил нашего малыша живительными зельями, чтобы он выжил в твоём уже на тот момент мёртвом теле.
– Ох, – с сожалением вздохнула Мейфенг, – как же неприятно всё же осознавать, что по человеческим меркам, я мертва.
Валентин обнял жену, поцеловал её в лоб и продолжил:
– Увы, дорогая, но это так. Зато сколько у тебя теперь открылось уникальных возможностей видеть мир по-другому, чувствовать его, ощущать запахи зелени и цветов на огромном расстоянии. Ты первая узнаёшь, что в лесу зацвёл подснежник и можешь полететь его сорвать, чтобы принести благоухающий букетик домой. Ты начала потрясающе танцевать, и ты будешь летать!
Мейфенг скривила гримасу разочарования и протяжно спросила:
– Но почему же я до сих пор не летаю?
Валентина и колдуна Альберта тоже волновал этот вопрос, но они предположили, что это потому, что Мейфенг до сих пор не может принять тот факт, что она уже не человек, а вампир, но ей он ответил другое:
– Возможно, дорогая, ты просто боишься начать. Ведь в первый раз, чтобы осознать в себе такое могущество полёта, лучше спрыгнуть с высоты головой вниз, например, из окна нашей спальни, так сделал я когда-то и начал летать.
Девушка встала и подошла к окну с цветными стёклами, приоткрыла деревянную ставню и глянула вниз. Высота была огромной, там внизу грозно били о скалы, бурлящие сердитые волны, словно угрожающие её поглотить. Ей стало как-то не по себе, и она подняла голову вверх, туда, где над острыми шпилями башен, летало множество летучих мышей, и там ей показалось тоже жутковато. Она резко захлопнула ставню