Снежной скатертью покрыт опрятно.
На стене портреты. Хорошо.
Хорошо и, я б сказал, приятно.
В окна катит солнце колесом.
Здесь уют, чему так сердце радо.
Полки книг. И вижу я на всём
Отпечаток милых рук и взгляда.
«Закончилась смена. И поезд…»
Закончилась смена. И поезд
Увозит рабочий народ
В глубинку, где ельничка пояс,
И дальше, с присвистом вперёд.
Накурено в тамбуре густо.
В вагоне ходьба, томашно.
Рабочие хрустают с чувством
Костяшками домино.
Стараюсь уткнуться в книгу,
Но крик не даёт, и сейчас
От шума увижу лишь фигу,
Ворчу про себя, суетясь.
Всё то же случится и завтра:
И грубость, и смех на слуху…
Надеюсь, с неменьшим азартом
Работают парни в цеху.
Мама
Ничего нет приятней на свете,
Чем вернуться в родное село,
И тебя, моя мама, встретить,
Ощутив твоих глаз тепло.
Гладить мягкие с проседью косы,
По-сыновнему нежно любя,
И понять, и почувствовать остро,
Как давно я не видел тебя.
«Прошлым летом, в нахмуренный вечер…»
Прошлым летом, в нахмуренный вечер,
Наша дружба расклеилась вдруг,
И хотя ты живёшь недалече,
Было встретиться нам недосуг.
Но сегодня я жду тебя снова,
Пышет мёдом с гречишных полей…
Вот и ты. И знакомое слово
Мне бросаешь: «Привет, дуралей!»
Хорошо быть с любимою рядом
У разросшихся буйно рябин,
Помолчать, перекинуться взглядом…
Впрочем, я на скамейке – один…
На пашне
Пыль набилась в складки пиджака,
На лицо небритое осела.
Председатель с видом знатока
Проверяет пашню первым делом.
Бороздят стальные лемеха
Тучные просторы чернозёма…
Перед этим ночь не отдыхал,
И теперь одолевает дрёма.
Чиркнул спичкой. Прикурил. Присел.
Солнце ласково пригрело спину.
Мать-земля на вешней полосе
Убаюкала его как сына.
В дороге
Дождь прошёл. В небе выгнулась радуга.
Поезд в далях степей утонул.
Пассажиров взгрустнувших радуя,
Капли солнца прилипли к окну.
Прыгнул зайчик на стенку купейную.
Задушевно звучат голоса…
Дальний путь. Обстановка семейная.
По обочинам степь да леса.
«Где раскидисты ветви сирени…»
Где раскидисты ветви сирени,
Где свисала цветов бахрома, –
Расправляя свои оперенья
Соловьи нас сводили с ума.
А теперь здесь никто не щебечет,
Осень