Ее затягивает паутина.
Она – память – старый трухлявый шкаф.
Шкаф, в котором свалено всякое барахло, но в котором, впрочем, встречаются исключительно важные вещи.
Так, в укромном уголке, среди рецептов на какие-то лекарства и театральных афиш, лежит моя любовь. Ей тесно.
Изредка тот или иной предмет выпадает из шкафа, разбивается, и осколки больно ранят. Их трудно собрать, эти осколки.
А еще в этом шкафу нелегко найти нужную вещь, когда она действительно понадобится. Например, оправдание людям, которые тебя обидели.
Не ты одна пользуешься шкафом. Знакомые, да и посторонние, частенько запихивают в него ненужное старье или вытаскивают что-нибудь твое и долго перетрясают.
Порой мне кажется, что даже когда я умру, шкаф, весь в плесени и паутине, так и останется стоять посреди пустыря.
Счастье
В твоих зеленых, серых, карих глазах точно камешки на дне чистого ручья. Мое счастье.
Ты закрываешь глаза. Прячешь его. Далекое. Страшно невысказанное. Мне хочется отобрать его. Отделить от тебя. Самой стать свободной от тебя. Свободной и счастливой.
Но ты не открываешь глаза. Словно боишься расплескать его. Растерять. Отдать мне.
Целую твои глаза. Пытаюсь почувствовать его сквозь непрозрачные веки. Отстраняюсь. Всматриваюсь настороженно. Стараюсь разглядеть его в этой недоступной, непостижимой глубине.
Жду, что вот сейчас оно (переворачиваю страницу) скатится в мои руки с твоих вздрагивающих ресниц. Не скатилось.
Оно мое. Оно в тебе. Неотделимо от тебя. Неподвластно мне. Боюсь его потерять. Мое счастье.
Время
Время растянулось. Что-то с ним случилось. Остановилось.
Пытаюсь его подтолкнуть – стоит. Пинаю – не двигается с места. Раздражаюсь. Становлюсь с ним грубой. Оно не сердится. Ему безразлично.
Зло обращается в меня. Бросаю его. Набиваю голову мыслями. Они расползаются как желтки, не успевшие стать цыплятами.
Пытаюсь сама двигаться по времени. Оно вязкое и плотное. Обхватывает меня липко.
Мысли возвращаются. Тоже вязкие и липкие. О прошлом. Сколько было гадости. Плыву. Желтая роза. Откуда? Зачем? Проплыла. Афиша театральная. Кухня. Не надо. Больно. Проплыли. А это что? Постой. Проплыло.
Мой горизонт. Мой горизонт – эта ночь. Краткая смерть до утра. А вообще смерть, что она? Берег? Нет. Там, за ней, тоже жидкость времени. Вязкая и липкая, как вода зацветшего озера. А может быть, стремительный поток. Все как в жизни.
Когда время идет быстро – мыслей нет. Видимо, их вымывает.
Твои руки
Твои руки знают мое тело. Они знают его под любой одеждой. Твои руки лепят мое тело. Я – глина. Податливая, чуткая. Выгибаюсь. Принимаю любую форму под твоими руками. Умелыми. Страшными своею мудростью.
Под твоими руками во мне нет мыслей. Нет чувств. Я – тело. И лишь порой замираю. Теряю гибкость, податливость. Каменею. Это случается, когда разум мой вдруг сознает, что ты чувствуешь только тело. Что ты не способен постигнуть души моей. Не способен. Да и не желаешь. Тогда-то душа моя и начинает в тоске метаться среди окаменелых мышц, костей и жил, сконструированных