Джес погрузилась в сон и еще раз подумала о нем. В сотый раз.
Что-то холодное настойчиво касалось ее тела, пока она пыталась разлепить свинцовые веки. По ощущению, с тех пор как она уснула, прошло не больше часа.
– Тихо, спящая красавица, – шепотом произнес знакомый голос, и Джес с ужасом поняла, кому он принадлежит.
Кайл, мистер Самбер, господин мэр – все-таки имел ключ от ее дома. Эта мысль пронзила ее мозг, как и та, что его пальцы трогают ее. Запредельно настойчиво он изучал ее тело, и не обращал внимания на ее протесты.
– Любишь спать без нижнего белья?
Джес хотела прекратить все, хотела даже закричать, но не могла. Сладкий плен повязал ей руки, закрыл глаза, зашил рот, и только стон срывался с ее губ. Сколько лет ее не касался мужчина? Сколько лет она отрицала всякую потребность в этом? И что теперь?
– Ты хочешь меня, Джес? – его пальцы опустились ниже, и она прогнулась от его касаний.
Она еще не оправилась полностью ото сна, не могла прийти в себя, не могла оттолкнуть и прогнать. Не могла или не хотела? Это разные вещи. Совершенно разные.
– Я же намекал, что так и будет, – холодные пальцы блуждали по разгоряченному телу и Джес была уверена, что он был доволен производимым эффектом.
Ночной гость, делал свое дело и совершенно не подчинялся протестам, которые выдвигало ее тело.
– Я касаюсь тебя, но ты не отвечаешь мне. В чем дело?
Джес слышала в голосе некую растерянность или злость. Осуждение или отвращение. Ей и самой стало не по себе от того, насколько она очерствела и снаружи, и внутри. Будто камень, который даже вода не в силах сточить. Стало страшно, что он уйдет. Не хотелось этого допускать.
Джес обмякла под его ласками и откинула голову назад. Это было приятно. Старые ощущения стали потихоньку прокрадываться в нее, а Самбер неплохо справлялся с ролью грязного искусителя.
Свет пробивающейся в окно луны осыпал тело серебристыми бликами, оторвал его от земли и унес за пределы Вселенной.
Такие способности не приобретаются, этому учатся, оттачивают навык, вырисовывают на теле схемы чувствительных зон, коротких дорожек к экстазу.
Мощному
до потери сознания, до истощающего обморока, когда разрушается прежний шаткий контроль, и выключает разум, когда становится слишком.
Слишком грубо.
Слишком точно.
Слишком так как надо, безошибочно и верно.
– Я хочу, чтобы ты вспомнила…
Джес резко открыла глаза, сердце в её груди билось с такой силой, что разгоняемая кровь шумела в ушах и отбивалась тошнотворным пульсом в горле. Она поджала ноги и осмотрелась по сторонам. Тело неприятно обволокло липким страхом.
Вчерашнее платье валялось на полу, сбившаяся у ног простынь зияла прорехами. Стало жутко. Память казалась шершавой, изъеденной кратерами и провалами.
Может он ещё здесь? Где-то в доме, который перестал быть безопасным? Что проделывал с её телом, когда мозг отключился? Как вообще можно