С этой мыслью, я собрался выходить из квартиры и по привычке взглянул в зеркало, все ли в порядке с прической, скорее для порядку, чем по необходимости.
Савел смотрел на меня из своего Зазеркалья и нагло ухмылялся своей противной улыбочкой. Он подмигнул мне своим левым, а моим правым глазом и ехидно прошипел:
«Что уже начинаешь догадываться…? Ну, так, до встречи! Увидимся…»
Тьфу! Сплюнул я в сердцах и вышел из квартиры, отправившись, уже в свое – Зазеркалье…
P.S.
Истина понятно где, Он Сам нам уже ее и открыл: «Иисус сказал ему: Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня» (Ин. 14:6). А вот где, правда, в нашей жизни? Думается мне, что правда, как правило, где-то посередине.
Примечания:
*– цитата из (Мф.7:16)
**– речь о Фридрихе Ницше и его книге «Так говорит Заратустра»
Сволочь
В одном селе, жила-была, обыкновенная Сволочь. Жила она не тужила, нормальным людям служила – и жить им мешала. Сволочью же, по мнению односельчан, она была законченной и изрядной. У этого мерзкого существа, все было никак у нормальных людей: она никому не завидовала, не убивала, не воровала, ни с кем не ругалась и не сплетничала. Оттого односельчане ее презирали и считали умалишенной. Сволочь ко всему прочему, делала и совсем уж по их мнению, мерзости: она постоянно постилась и молилась; некоторые говорят, даже видели и вообще несусветные вещи: будто бы она благословляла тех, кто ее колотит и проклинает. В общем изрядной сволочью, она была – слова плохого ни про кого не сказала.
Ранее на селе был молокозавод. Но потом его закрыли, а добрые, честные люди, все до кирпичика растащили, по своим домам: металл сдали, а остальное в свои подсобные хозяйства пристроили, где и бычий хвост, как известно – веревка. Работы на селе не было, и селяне кто мог, ездили на заработки в город. Сволочи не на чем было, туда добираться и поэтому она батрачила на сельчан круглые сутки, с утра и до поздней ночи. За что добрые односельчане, ее подкармливали и колотили – кто чем мог.
– Ух ты, сволочь! Бездельничать привыкла! – лупцевали ее, очередные, хозяин с хозяйкой. – На сволочь, корку пожуй! Попробуй честный хлеб, заработанный честным трудом!– бранили они ее жалея, и реставрируя, начавшую было подживать под глазом застаревшую гематому. Это обычно происходило, после того как эта ленивая сволочь, вспахивала им огород.
Любой нормальный, вменяемый человек, глядя на сволочь понимал, что она сволочь изрядная, законченная и неисправимая: хромая, косая и заикается. На вид ей было неизвестно сколько лет, но одни говорили, что она помоложе будет, а другие – что постарше. Худющая