Мой мальчик. Валерия Наследова

был уверенный и глубокий.

      – Тебя, – с придыхом ответил, мальчик, дразня ее.

      Фраза его прозвучала не пошло, а весело. Он был подобен ребенку, который показывал язык, провоцировал, но провоцировал по-взрослому. Она, зная это, мудро улыбнулась.

      – Что ты будешь? – наклонилась к нему женщина, давая понять, что она здесь главная и не ответит на его провокацию. Но чуть заметное движение уголка губ, которые страстно изогнулись, показало ему, что ей это понравилось. Мальчик присмирел, принимая ее главенство, и сделал вид, что не будет продолжать игру. На самом же деле, он выискивал другую тактику не открытого, а сдержанного нападения. Пока они сидели, недвижимые и застывшие, пространство вокруг них пришло в движение. Подошла официантка.

      – Мне кофе, пожалуйста. Капучино. А тебе? – обратилась женщина к мальчику.

      – Вот это, – ткнул он наугад пальцем в меню, и официантка ушла.

      Меню унесли, больше не было места, куда женщина могла вполне объяснимо прятать глаза.

      «Посмотрю в сторону, и он скажет, что-нибудь провокационное», – подумала женщина и решила не смотреть в сторону. Ее взгляд был встречен его взглядом. Ей было очевидно, что он ждал этого. Поймав ее, мальчик опустил глаза вниз. Он скользил вниз по ее шее и мягкому рукаву норковой шубы, пока не добрался до цели. Черные кожаные перчатки облегали женские руки. В ответ на это женщина медленно, пальчик за пальчиком, принялась стягивать перчатку, а затем быстро и небрежно кинула ее на стол. Он вздрогнул от ее действия и резко поднял взгляд. Нарастающее напряжение внутри него наконец-то вырвалось и шлепнулось о стол, вместе с ее перчаткой. Женщина смотрела на него с любопытством, ожидая его реакции. Мальчик был приятно удивлен, и, смущаясь, расслабил черный галстук. На нем была черная обтягивающая рубашка, на которую опустила взгляд женщина, коснувшись своей шеи.

      Они посмотрели друг другу в глаза и улыбнулись так искренне и нежно.

      Мальчик потянулся рукой к перчатке, его пальцы медленно ползли по деревянному столу из темного дерева. Взяв ее, он посмотрел в черную ткань.

      – Положи. – сказала женщина строго, но со скрытой нежностью.

      – Я руки твоей коснуться не могу, – прошептал он, -теперь и перчатка под запретом?

      – Не можешь. Хочется, конечно, и мне тоже хочется этого, но мы не можем.

      – Да что в этом такого?! – сказал он зло и обижено. – Я просто люблю тебя, а ты меня любишь. Будто мы не люди? Ну и что, что у нас большая разница в возрасте!

      Он нахмурил брови.

      Женщина улыбнулась от умиления и сказала:

      – Сам подумай, как это выглядит. Молодой мальчик и взрослая женщина сидят в кафе, держатся за руки.

      – Мы не держимся за руки, даже за руки не держимся.– перебил ее мальчик.

      – А даже если не держимся, то юный мальчик слишком долго держит перчатку, и нельзя сказать, что он просто взял ее, чтобы убрать. Не скроешь эту нежность, которую ты выражаешь от прикосновения к моей вещи. Все это происходит среди людей, в этом кафе, днем. Да у тебя все на лице написано.

      – Неправда!

      – Правда-правда, – теперь уже женщина дразнила его.

      Она потянулась рукой за сумочкой, а он ловил ее грациозное движение, и был поражен им, впрочем, как и любым движением этой женщины, потому что в каждом из них выражалась вся ее суть, которую мальчик так сильно любил.

      Она достала зеркальце.

      – Смотри.

      Мальчик был очень удивлен. Никогда не видел он такого лица. Он был прекрасным и очень красивым. Глаза его сочетали и нежность и страсть. В глазах его читалась все. А мускулы на его лице пришли в какое-то незнакомое для него движение и замерли совершенно в ином выражении лица, не таком, как обычно. Больше всего он поразился улыбки, ведь он даже не осознавал, что он улыбается. Он был не узнан собой, он не мог видеть себя таким раньше, потому что черты его смягчались лишь с ней. Он стал таким, когда встретил эту женщину. Так случайно, так необъяснимо, его мысли воплотились в жизнь, и она пошла за ним, она подпустила его к себе, позволила любить ее.

      Он смотрел на нее глазами чистыми. Все его пороки, когда он смотрел на эту женщину, испарялись. Он был вспыльчивым человеком, импульсивным и любил отзываться о себе, говоря: «Я плохой мальчик». На самом же деле, он не был плохим. Орудуя, пронзительным или

      пристальным взглядом, он подмечал второстепенное, но значимое. Смотря фильм в пятый раз, он знал, что висящие фотографии на стене, изображающие все что угодно, кроме людей, – это интерьер, который характеризует героиню фильма.