Их адрес – Советский Союз. Валентин Яковлевич Иванов

предстала картина старинного дореволюционного духана. Это была не одна прямоугольная зала, а цепочка комнат с затейливыми поворотами между ними и укромными уголками. Посреди комнат располагались массивные дубовые столы, за которыми раньше вполне могли пировать дедушки ныне пришедших. По обеим сторонам столов тянулись не менее массивные дубовые скамьи, на спинки которых были брошены ковры. Ковры были сильно вытерты, возможно, спинами этих самых дедушек, а на стенах красовались намалёванные масляными красками примитивные картины застолий. Грузины уверяли Веню, что писал эти картины за еду сам великий Пиросмани, но Веня подозревал, что такие же «пиросмани» украшали стены большинства ресторанов Тбилиси, хотя высказывать эти сомнения вслух было бы крайне невежливо.

      Коллеги сразу облюбовали уютный уголок, расселись вокруг стола и стали ожидать официанта. Веня обратил внимание, что на столах отсутствовали меню:

      – Как же мы будем заказывать, если нет меню?

      – Меню нэ нада, – коротко ответил Вано.

      Через пару минут взору гостей предстал сам хозяин заведения. Это был весьма толстый, кудрявый грузин в белой куртке с закатанными рукавами, распахнутой на груди. Через разрез куртки проглядывали густые клубы чёрной шерсти, а массивные руки хозяина были намного толще в обхвате, чем ноги у Вени.

      – Что заказывать будем, мальчики? – заговорщицки подмигнул хозяин.

      Прозвучавший заказ потряс Веню своей краткостью, и тогда он понял, что меню, действительно, «нэ нада». Заказ состоял из трёх слов: «Вина, мяса, сыра». Когда хозяин удалился торжественным шагом, Веня спросил:

      – А какие ещё возможны варианты заказа?

      Понимая, что гость за две недели не успел узнать главных особенностей грузинской культуры, Вано мягко положил ему руку на плечо и стал объяснять кратно, но толково: