– У вас есть друзья?
– Нет.
– Почему?
– При существующем политическом устройстве общества большинство вынуждено искать выгоду, а точнее – жертву, что одно и то же. Я не могу быть ни тем, ни другим.
– Когда можно взять очередное интервью?
– После возвращения оттуда.
Матерь божья! – мысленно восклицает Вадеев. – Я способен развлекаться.
Внезапная смена квартиры на городской пейзаж не вызывает радости или разочарования. Вдруг очнулся и увидел серые дома, пожухлую траву у обочины тротуара, невеселых людей с озабоченными лицами. В предчувствии осени слезливо хмурится небо, а только что под окном истошно орали мартовские коты. С некоторых пор появилась способность реально воплощаться в воображаемых ситуациях, чувствовать органическую связь с природой и не замечать времени. Ладно бы двигался вперед, на самом деле он топчется на месте. Только что вселился в коммунальную квартиру, чтобы в образе кота изолироваться от окружающего мира. Произошло смещение в девять месяцев? Выходит, для отсчета времени ничего не сделано. Не сделано! Также, в рассеянной задумчивости, незаметно сгущаются сумерки.
Вечерние улицы ослепляют вспышками фар, оглушают редкими трамваями, настораживают поздними прохожими. Мысли разрушаются, и Кот переключается на созерцание окружающей действительности. Есть город – творение рук человеческих. Город вошел в природу непрошеным гостем как идеальный генератор всевозможных преступлений. Опять же хамство, извращенность. Это что, присущая жизнеустройству необходимость? Зачем погоня за славой, известностью, деньгами, маниакальная устремленность к власти. Человек слаб и ничтожен, чтобы тягаться со своим Создателем, но никак не может смириться со своей обреченностью. Великое множество людей добивалось единоличных прав на общечеловеческие блага, теперь лишь бродячие собаки забредают помочиться на забытые могилки.
Кот уже смеется, задрав голову к небесам, саркастически оскалив рот. Результат воинствующего самовозвеличивания выглядит до нелепости закономерным. Наверное, не напрасно смеялся. Случайности тоже имеют закономерность. Неизвестно откуда перед ним возникает маленькая худенькая женщина. Заношенное демисезонное пальтишко, светлые кудряшки вокруг бледного личика в свете неоновой рекламы. А возраст… чуть за тридцать.
– Молодой человек! – обратилась она к нему. – Молодой? Извините! Могу я попросить у вас сигарету?
– Конечно! – Он равнодушно протягивает дешевую «Приму», улавливает выжидательную паузу, зажигает спичку.
– Я не знаю, куда идти. – Она выпустила струйку дыма, предусмотрительно соблюдая дистанцию. – Убежала из дома… через окно. Только и успела прихватить пальто.
Она