Было у короля и королевы три дочери. И никто в королевстве не догадывался, что младшая – подкидыш. Ну, как никто… Знали, конечно. Но всего три человека. Король, бабка-знахарка и Стрелок.
Бабка вскоре после того, как всё случилось, мирно почила, оставив многих скорбеть, потому как была большим мастером своего дела и никто не способен был в полной мере восполнить такую утрату. К тому же отличалась мудростью, врачевала словом не хуже, чем травами чудодейными. Что тайну приёмыша до последнего вздоха сохранила, в том можно было не сомневаться. Так что во всём мире осталось лишь два человека, знающих тайну младшей принцессы – Стрелок и сам король.
А случилось всё так.
Королева разрешилась от бремени ночью. Роды были тяжёлые, долгие. Наконец, родилась девочка. Крепенькая, хорошенькая, но… мёртвая. Пуповина захлестнула шейку петлёй и удавила королевскую дочь. Это поняли знахарка да ещё повитуха, чьи руки приняли младенца. Едва пуповину перерезали, знахарка закинула новорождённую пелёнкой и поспешила в соседнюю комнату, в надежде вдохнуть в девочку жизнь. Повитуха с помощницами осталась при королеве, чья жизнь тоже была в опасности. Лишь под утро стало ясно, что королева спасена. Все валились с ног от усталости. Уверенные, что с младенцем всё в порядке и он в надёжных руках знахарки, еле живые дотащились до постелей и рухнули спать, как подкошенные.
Тогда-то бабка и сообщила королю-отцу, что девочка мертва. В глубокой печали сидел он у постели супруги, лежавшей в глубоком сне-забытье и думал, какой удар должен будет нанести, когда она проснётся и захочет увидеть малышку. Королева очень любила детей. И хоть было у них уже две дочки, она с восторгом ждала рождения третьего ребёнка.
Он так и сидел в печальных думах, когда под утро доложили ему, что Стрелок просит немедленной аудиенции.
Едва ли кому другому удалось бы добиться, чтоб в такой час пошли к государю с докладом. Да и все события ночи говорили о неуместности подобной настойчивости. Но это же был Стрелок, и то был король. Он лишь вздохнул, встал и велел проводить гостя в малую гостиную. Этого человека король знал настолько хорошо, чтоб понять – не с пустяком просит встречи.
Малой гостиной служила небольшая комната, предназначенная для особых случаев. В ней можно было говорить, не опасаясь чужих глаз и ушей. Когда вошёл король, Стрелок был уже там. Король пошёл ему навстречу, протягивая руку для приветствия. Ему бросилось в глаза, как странно тот прижимает к телу другую руку.
– Ты ранен? – с беспокойством спросил государь.
– Нет, – ответил Стрелок и тут извлёк из-под плаща и положил на стол…
– Это… что? – спросил король, уже догадываясь, но отказываясь верить своим глазам.
– Ребёнок. Найдёныш.
– Почему ты принёс его мне?
– Взгляни сюда, – сказал Стрелок и откинул угол пелёнки, в которую был завернут ребёнок.
Там была вышита метка, вензель буквы «А», обрамляющий корону.
– Мальчик? – странным, напряжённым голосом спросил король.
– Девочка.
Король вскинул на ночного гостя глаза и тому показалось, что кроме удивления там был страх. Король медленно развернул пелёнки – малышка безмятежно спала. Было ей от роду два-три дня, не больше.
– Где ты её нашёл?
– Она лежала прямо на перекрестке дорог. Места там глухие, далеко вокруг ни души. Я ждал сутки, думал, придёт кто-нибудь.
– Она, кажется, не голодна?
– Я не мог ничего придумать, как намочить хлеб в разбавленном вине и завернуть в тряпицу. Она попробовала и ей понравилось. Надеюсь, не повредило.
– Кто видел, что ты принёс ребёнка?
– Никто.
Через паузу король сказал:
– Нынче ночью королева родила девочку. Она ещё не знает, что ребёнок умер.
Он посмотрел на Стрелка и не нужна была особая проницательность, чтобы понять, о чём король думает.
– Перед тобой, Стрелок, наша третья дочь.
– Никогда и никто не услышит от меня ничего другого.
Король призвал знахарку и передал найдёныша ей.
– Эта девочка – знак, мой государь, – сказала старуха. – И вы прочли его правильно. Она послана вам небом и она только ваша, других отца-матери у неё нет.
Повитуха же наутро от души радовалась вести, что младенец вернулся к жизни благодаря усердию знахарки.
Третью королевскую дочь назвали Ли́са.
Между сёстрами никто не делал никакого различия, а всё же младшая от старших девочек отличалась. Уже на первых годах жизни виден стал её характер: более живой, независимый и даже твёрдый. В играх она брала себе ведущую роль и помыкала сестрёнками. Горазда была на выдумки и проказы. Порой