мраком, страхом и немой злобой, по настоящему страшной из которой словно был слышен тонкий крик немых страданий, агонии и окончательной потери своего существования, при том даже не в силах сделать что-то против – просто распад, просто исчезновение, просто так, потому что нет условий существования, просто потому что существование имеет место быть в парадоксальных условиях. Добрыня осознавал, что он видит память мира о чьей-то агонии, ощущает отчасти, а если это так, если ли это воплощение зла? Если ли идеал добра. Которым уничтожают все живое, заставляя стремиться к беззащитности и слабости душевно, делая пригодным в качестве питательной энергии? Это как боль в спине, если такая проблема, да убьёт рано или поздно, но выживать все равно приходится. Добрыня пришёл именно к такому выводу, пока размышлял по пути – в конце концов, смысл из-за дефектов в спине умирать сразу? А его нет, все что мучает просто травля, просто иллюзия, возможно даже помогающая выживанию. Так и здесь – как не пугает все это, как не искушает убить все, что мешает, а правда есть правда – этим наверняка, как и в России владеют единицы просветлённых, которые так же и тех, кто с ними на одной планете живёт потребляют и все-все уходит только им, а они развлекаются и пишут все программы потребления мяса и магических сил, держа стаи святых и марионеток по всей галактике и уничтожают в агонии, продлевая состояние бессмертного замкнутого цикла. Все расширяя и сужая туда-сюда этот замкнутый круг чужой памятью души, испытывая при этом ощущения блаженства перерождения, но не агонию возрождения, которая естественное сопротивление этого мира и всего что в нём есть, против этого противоестественного мясничества, потому что душу выжимают, а кровью даже закрепить не соизволили съеденное. Почему? Добрыня рассмеялся – не могут, телепорты не смогли закончить, потому что самое зло в их понимании им в этом отказало, как видно. Добрыня вновь рассмеялся, от осознания иронии эти обстоятельств. Да он там не жил, его там не было, он мог считать это мечтой, но просто знал, что эти обстоятельства реальны и ему этого было достаточно. Они не могут выпить кровь на расстоянии! Вот почему у них отторжение усвоения без суицида человека! Как же все значит просто! Вся жизнь сплошное колдовство, срок убийства ограничен, а значит надо ли вообще бояться? Да просто остаться в живых достаточно! Вот ирония, вот ирония! Но все же люди не все это понимают, он осознавал и продолжил путь, переходя мимо обрыва, где ранее первой раскрыла их марионеток Виолетта. Добрыня осмыслил так роковой ход этих обстоятельств, что, если он не разберётся в работе системы, то ничто его уже не спасёт. Приближение смерти, ослабление и измот своего существа он все же ощущал. Он понимал, что выживать теперь в муках до последней капли крови он просто обязан, просто чтобы побольше этих зверей погибло, хоть они и являлись в его представлении доселе бессмертными Богами.
Ощущая агонию, мучимый унижением
