– Болит, но не критично. Я могу продолжать наш путь.
– Выслушай меня, – Валера слегка прихватил его за здоровую руку. – Нет никаких нас. Нет ничего нашего! Мне уже пятый десяток! Я в своей жизни сотворил столько дерьма, что до конца дней не разгрести! Я твой отец, биологический, но отцом по-настоящему я никогда не был! Мы виделись-то всего пару раз в твоей сознательной жизни!
– Да мне плевать! Ты хоть представляешь, что такое жить в детдоме при живом отце с той лишь мыслью, чтобы найти его?! Я не осуждал тебя! Никогда! Ублюдки, что убили маму, заслужили всё то, что ты с ними сделал! Я надеялся, что ты найдёшь меня. И это произошло. Я делал всё, как ты мне говорил. Я прошёл не через одну передрягу, нас всех чуть было не пристрелили этой ночью! Теперь не говори мне, что на этом всё!
Валера взял кусочек талого снега, уцелевшего в низине, и протёр им руки. Он молчал с минуту, а затем, прикрыв лицо, заплакал. Лис никогда ещё не видел его таким. Во все их короткие встречи отец казался в его глазах скалой, крепким как титан, умным, хладнокровным и расчётливым. Но сейчас перед ним сидел совершенно обычный человек, который дал волю накопившимся эмоциям. Лис обнял отца.
– Я виноват… – тихо сказал Валера, немного успокоившись. – Виноват во всём, что с тобой произошло! Поверь: будь у меня шанс, я бы сдержал себя и не ступил на эту тропу тогда, в Берлине. Мы бы вместе пережили потерю матери и продолжили бы жить дальше. Но такого шанса у меня нет. Что сделано, то сделано. Мы с тобой увязли в такой трясине, что чудо, что мы оба до сих пор живы… И это наш шанс продолжить жить. Я не позволю тебе идти со мной, понимаешь? Я не позволю тебе сломать свою жизнь ради меня! Твоя девушка… Дочка Виноградова. Я видел, как ты смотришь на неё. Я так же смотрел на твою маму когда-то. Когда ты посадил её в такси и мы остались вдвоём, позавчера, она надела кольцо… Я хотел спросить у тебя…
– Я сделал ей предложение, – угадал вопрос отца Лис. – Месяц назад. Она согласилась. Ребятам пока не говорили…
– И ты хочешь её бросить? Сейчас?
– Нет, с чего ты взял?
– Тогда тебе придётся меня отпустить. Пойми. Жить в бегах – занятие нелёгкое и не каждому под силу. Я убил друга ради тебя и твоих друзей.
– Он умирал!
– Не спорь! – грозно ответил отец. – Я спустил курок. Борис знал, что так произойдёт. Я стану первым номером в международном розыске. За меня никто не вступится. Власти даже не в курсе, чем именно руководил Борман. Защитить меня некому. «Пангея» пустит корни в нашу организацию и возьмёт её под контроль, а когда придёт время – они обвинят во всём меня. Помяни моё слово – так оно и будет.
– И я буду рядом с тобой в этот момент! Настя поймёт.
– Она не поймёт. Это твоя жизнь. Да включи ты уже голову, наконец! Ты взрослый мужик, уже не пацан семнадцатилетний. У тебя свой путь, и я надеюсь, он будет лучше, чем мой! Вам подарили шанс на нормальную жизнь! Борман и все, кто был там, отдали свои жизни взамен на этот шанс! И ты всё хочешь пустить коту под хвост?! Со мной всё ясно, но у тебя ещё всё впереди, сынок!
Лис