Со всех сторон на вершину горы падали снаряды, сыпались бомбы, стреляли из винтовок и пулеметов, но русские были неуязвимы: и раны были смертельные и сама смерть – ничто не могло остановить.
Новый Бог Войны создал из трех искалеченных солдат, своего самого сильного и бессмертного Воина Русской Земли и все враги легли ему под ноги.
Никогда больше тут не будет ноги оккупанта. И отсюда, с этой вершины где как памятник стоит расщепленное верба-дерево, дорога вела уже не на Прохоровку Белгород и Москву, а на Берлин и там далее, на Курильские острова.
Где русский солдат и поставит последнюю точку в вопросе жить ли русским или умирать в неволе, ухаживая за новыми хозяевами.
Пепел с сигареты упал на землю, командир закрыл глаза. Пулемет Максим стих, от раскаленного ствола шел сизый железный дым. Татарин Иван, украинец Федор легли на свой розовый смертельный ковер и заснули ожидаемым таким сладким сном. Сам командир, русский солдат, младший лейтенант и командир убитой артиллерийской батареи, Геннадий Марченко вновь и вновь, в своем последнем горячечном видении бежал и бежал к ним.
А их смертные улыбки и верность присяге воспрянувший
РУССКИЙ БОГ ВОЙНЫ
взял себе, как последнее эффективное оружие и общее решение.
* * *
Прошло время и пенек на вершине самой высокой тут стратегической горе, после первой дождливой и долгой весны выкинул три махонькие ветки, которые и стали, уже при нашей жизни, одним, тройным, деревом.
И каждый ствол носил свое, предназначенное только ему, имя.
* * *
Ефрейтор Иван, рядовой Федор, командир Геннадий Марченко.
Одуванчик Вася
Я, – Одуван Одуванчиков.
Шлю всем вам свой весенний солнечный привет!
Наша рота стояла на отшибе, на фланге 89 пехотной дивизии. И если до нас немец достать не мог, все ж таки два оврага поперек поля, то на связи с полком сказалось все очень плохим образом. Тем более, что по радиостанциям вообще нельзя было вести разговор. Категорически. А что касается снабжения, то, как говорят сами немцы, – «полный «швах». Потому что, не только все три оврага были впереди нас, у немцев. Единственная дорога, если можно ее так назвать, шла по полю и немцы со своей артиллерией были там полные хозяева.
Что там машина, повозкой, самой глубокой ночью, невозможно было проехать. Раз-два и одни ошметки по всему полю летят, немцы-то заранее пристрелялись. Даже ночью могли молотить без передышки. И днем. Приходилось все снабжение по чужим ложбинам перекидывать. А там не развернешься, иногда такие буреломы, танком не прошибешь, И если с вооружением, боеприпасами было, по школьной оценке на три, то по еде и газетам и письмам – полный ноль. Вот так мы и оказались в окружении, х�