Жан. Минское антифашистское подполье в рассказах его участников. Евгений Иоников

содержимым. Янулис была с ней знакома до войны, обе работали в детском саду. На попечении у Печенерской осталась племянница – дочь сестры. Отец девочки был еврей, она очень была похожа на еврейку, поэтому Печенерская держала ее взаперти. Янулис раздобыла для девочки паспорт. Позже, когда СД из Смоленска передислоцировалась в Минск, Печенерская связалась с одним из работников СД (и не последним по должности) и отошла от участия в подполье. Правда, она никого не выдала. При отступлении немцев из Минска выехала с работниками СД, в 1945 году оказалась в лагере для репатриированных, после чего ее арестовали. Муж ее, вернувшись с фронта, хлопотал за нее. Печенерскую выпустили. На момент протоколирования беседы с Янулис проживала в Саратове33.

      Подпольщик Георгий Сапун вспоминал, как однажды утром случайно увидел Жана на балконе соседнего дома (Сапун проживал на Революционной улице) в компании с хозяйкой – женщиной, репутация которой была у подпольщиков весьма неоднозначной – ее часто замечали, прогуливавшейся по городу с немецкими офицерами. Сапун рассказал о связях Жана с этой женщиной члену подпольного комитета Короткевичу, но тот успокоил его, заявив, что комитету известно об этом, что «так надо»34.

      Жан, однако, не только ухаживал за красивыми женщинами. Александра Янулис следующим образом характеризовала его роль и место среди минских подпольщиков: «… каждый человек, когда что-то может, то на него побольше [грузят], и, мне кажется, что этим даже слишком злоупотребляли. Например, надо в Дзержинск, кто поедет? Жан. «Старик» говорит: «трэба», – он по белоруски говорил, – «Трэба нешта зрабіць, вызывайце Жана»35.

      «Специализация» Жана на устранении предателей и провокаторов не отрицается ни в послевоенных свидетельствах участников минского подполья, ни самим Кабушкиным. И если рассказ Бориса Бывалого об участии Жана в розыске и возможном устранении отсиживавшегося в городе некоего генерала РККА, не желавшего идти в партизанский отряд36, не вызывает особого отторжения, то упоминание Александры Янулис об убийстве Кабушкиным на пути к Палику одной своей спутницы, оставляет весьма неоднозначное впечатление: «… я знаю одну женщину, ее звали Паша. Она жила на квартире у Сайчика. [Возможно] они хотели ее отправить в отряд, а она была связана с немцами… он ее вел, он ее уничтожил.»37 После такого свидетельства рассказ Жана о восьми ликвидированных агентах «… плюс пять девушек, ушедших на службу к немцам»38, с точки зрения современного человека звучит жутковато.

      В конце лета – начале осени 1942 года Жан участвовал в установлении связей и ведении непростых переговоров подпольного комитета с командованием партизанских отрядов и бригад, базировавшихся на Палике (северо-восточная часть Минской области, Березинский заповедник). В августе – сентябре он по меньшей мере дважды посетил расположение отрядов Дяди Коли и Старика, через радиостанцию которых Минский подпольный горком