– Где у вас таблетки?
Сашевич снова попыталась встать, Полина её уложила. По взмаху руки поняла, где искать – в комоде. Там среди бумаг и чеков отыскала упаковку тромбо асса.
– Нужно выпить для разжижения, и воды.
Онучин метнулся к крану.
– Минут пятнадцать назад её сын увидел. Он крышу смолит, ну, гудроном. Она к нам через бурьян шла. Босиком. Может, тогда и укусила. Живёт, как бурундук, одиночкой. Беда случилась – звать некого.
Полина не слушала: некогда. Пятнадцать минут – значит, шанс есть. Быстрее, быстрее! Дала воды, аспирин – отлично. Дальше – капельница, глюкоза! В рюкзаке нашла пакет с физраствором (хоть рюкзак полегче станет), вручила Онучину – держите выше. Ввела пятипроцентную глюкозу, на истончённой руке еле нашла вену. Сашевич извивалась на кровати.
– Кворила. Кворила. Огород. Иди.
– Не двигайтесь, пожалуйста! Нельзя!
Полина огляделась. С каждым движением яд быстрее разойдётся по телу. По старческому телу. Чёрт! Голова взрывалась. Может, привязать? Полина отошла к шторе – подойдёт ли?
– Эй, эй! – голос Онучина звучал панически. – Она снова встала!
Сашевич хромала к двери. Растерянный Онучин с капельницей семенил следом. Полина подскочила, уложила вновь. Да что же за тварь её укусила?
– Вам лежать надо! Лежать! Чтобы яд по телу не расходился.
– Там! Огород!
Да блин! Полина силой прижала Сашевич к кровати, чуть не легла на неё. Быстрее. Полина достала телефон. Набрала «ядовитые змеи». Поисковик выдал картинки, стала листать. Одна, вторая, десятая. Бурые. Чёрные. Кобры. Зелёные. Ужи. С рисунком.
– Раиса Мусаевна, какая змея вас укусила? Мне надо знать змею, чтобы помочь. Скажите, когда узнаете, хорошо?
– Кворила. Кворила!
Руки старухи скорчило судорогой. Полина отбросила телефон, на экране осталось изображение мелкой жёлтой змейки. Чёрт! Высыпала содержимое рюкзака. Кофеин, кофеин! Набрала, вколола. Быстрее, быстрее. Потрогала руки, ноги – холодные. Может быть остановка сердца. Тромб. Инсульт. Дыхание? Приподняла Сашевич.
– Дышите. Глубокий вдох, выдох. Вдох, выдох. Слышите меня? Кивните!
– Кво… ри… ла…
– Дыхание прерывистое, частое. Пульс, – Полина держала сухонькое запястье. Через тонкую кожу слышались редкие толчки. И вдруг… – Чёрт!
Полина схватила Сашевич, рывком положила на пол. Онучин еле успел, чтобы игла из вены не вышла. Полина надавила на грудину. Раз, два, три, четыре. Вдох в лёгкие, немного, чтобы не порвать. Снова, снова. Быстрее! Только не тромб. Вдалеке послышалась сирена скорой.
– Держитесь! Вы же уникальный педагог: и русский, и математика. Держитесь! Ну, же! Ну!
Раз, два, три, четыре, вдох. Раз, два, три, четыре, вдох.
– Выше! – прикрикнула на Онучина. Проверила мясной компресс на укусе.
– Ну же, дышите! Дышите!
По телу сухой старушки пошли судороги. Пальцами, похожими на птичьи