Она проглотила собравшуюся слюну и поглядела на ходики, которые недружелюбно показали, что до обеда осталось ещё три с половиной часа.
Раздался щелчок в репродукторе, и прозвучал мирный голос диктора:
– Внимание! Говорит Ленинград! Слушай нас, родная страна. У микрофона поэтесса Ольга Берггольц.
Валя улеглась в кровать и укрылась одеялами.
Зазвучал знакомый, любимый голос:
В ещё невиданном уборе
Завьюженный огромный дот —
Так Ленинград – гвардеец-город —
Встречает этот Новый год.
Валя закрыла усталые глаза, и её склонило в сон.
Поэтесса с любовью, пониманием, с горечью и надеждой читала далее обращённое к ленинградцам-братьям своё стихотворение:
Как беден стол, как меркнут свечи!
Но я клянусь – мы никогда
Правдивей и теплее встречи
Не знали в прежние года…
Девочка недослушала проникновенное творение, прочувствованное собственной плотью и душой поэтессы до последних человеческих глубин. Валя мирно засопела, уносясь от смертельной действительности.
Во сне она увидела ласковое море, которое крепко запомнила, когда однажды ездила с родителями в солнечный Крым.
Тёплая морская вода ласково набегала на её ноги. Валя всякий раз заливалась громким смехом, когда волна, окаймлённая белым барашком, окатывала её с ног до головы. Наигравшись с морем, она повалилась в горячий песок, с огромным удовольствием впитывая всем телом живительное тепло кварцевых кристаллов, нагретых южным солнцем, и от души наслаждалась близким присутствием любимых – отца и матери. Папа пощекотал её за пятки, а Валя игриво их отдёрнула в сторону и, громко засмеявшись, подставила вновь.
Но прикосновения его грубых пальцев не почувствовала, потому что проснулась от звонкого туканья каблуков. Стук доносился из коридора. Валя насторожилась. Каблуки стучали и стучали, будто некто шагал на одном месте, специально досаждая кому-то назло. Вслушиваясь в странные шаги, она поднялась с постели, тихо приоткрыла комнатную дверь и направилась в прихожую.
В пустом коридоре загадочный топот звучал значительно громче, и теперь явно доносился с лестничного пролёта.
Помня предостережение матери, Валя бесшумно подошла к входу и приложила ухо к дверному полотну. Звук мгновенно исчез, и наступила тишина, которую последнее время она боялась не меньше, чем холода, голода или бомбёжки. Девочка, затаив дыхание, медленно приблизилась к замочной скважине и поглядела на площадку.
С четвёртого этажа по лестнице спускалась женщина в красном пальто, такого же цвета туфлях и шляпке. За её правую руку ухватился Димка из двадцать пятой квартиры. За левую держался Петька из двадцать седьмой.
Лица женщины Валя