Вчерашний разговор с Маринкой и детские воспоминания, однако, не отпускали… Альберта Михайловича боялись далеко не все. Была в их классе одна отчаянная девчонка, которой нравилось давать отпор скользкому и неприятному химику. У них с Лариской сложились какие-то особые отношения – этого наивная Верочка тогда не понимала и просто восхищалась ее смелостью. Та смотрела на Альберта Михайловича с вызовом, смело шла к доске и совсем не потому, что всегда была готова. К ее ошибкам химик относился терпимо, даже очень снисходительно: не слышал подсказок, не видел шпаргалок и вообще щедро одаривал Лариску хорошими отметками. И после одного случая больше не приглашал на дополнительные занятия в кабинет химии. Что тогда произошло между ними – не знал никто. Словоохотливая Лариска, которой всегда очень нравилось рассказывать о своих победах, на этот раз хранила молчание.
Она, высокая и красивая, с длинными русыми волосами, спускающимися непрерывным водопадом по всей спине, всегда была самой заметной в классе, но далеко не популярной. Лариска расцвела раньше всех, и ее красота, при всей внешней благопристойности, была какой-то вызывающей, влекущей и одновременно пугающей ровесников. Хотя как можно было быть вызывающей в условиях одинаковой школьной формы, когда любое, даже самое незначительное отступление от нормы, каралось выговорами и замечаниями в дневнике? Юбочка всегда чуть короче, чем следовало; высокие стройные ноги (колготки она не носила до самых холодов, предпочитая плотные гольфы или модные в те времена гетры); поблескивающие губы, чуть выбивающиеся из конского хвоста непослушные длинные пряди – и ее красота уже кричала, звала, вопила во весь голос.
Девушка сидела на уроке, задумчиво глядя в окно и наматывая русые волосы на длинный указательный палец правой руки. Потом, думая о чем-то своем, она рвала запутавшуюся прядь и начинала накручивать следующую. Длинные ноги не помещались за партой и как-то незаметно для хозяйки перемещались в проход. Юбка становилась при этом все короче. Мальчишки, забыв о том, что в классе идет урок, наблюдали за другим представлением, проглатывая слюну. Круглое личико украшали две ямочки, щеки заливались румянцем, но не от смущения – такого слова в лексиконе Лариски не водилось! Его она даже не знала! Она краснела, вспоминая что-то свое, очень приятное и волнительное. Всем своим видом, даже ничего не говоря, она показывала, что много старше и опытнее, чем все остальные девчонки в классе, наивные и трусливые, крепко держащиеся за мамин подол. Между всеми Верочкиными одноклассницами и Лариской лежала огромная непреодолимая пропасть.
Учеба ее не интересовала давно. Четверка редкой гостьей красовалась в ее дневнике. По химии, конечно, по рисованию