– Так что же мы стоим? Поднимайтесь, я Вас чаем напою.
– Нет, благодарю Вас, Вера Анатольевна. Я вот Вам… груши с яблоками принес. Сослуживец прислал, а мне это ни к чему. Семью брата угостил и Вам вот… Ешьте на здоровье!
– Я Вас так не отпущу. Пойдемте, Николай Владимирович.
– Нет-нет… Вы с работы, а незваный гость, как известно…
– Ну какой же Вы незваный? А кто же мне кран чинил, шкафы собирал, обои помогал клеить?
– Так то совсем другое дело! Вот, берите, – он протянул два тяжелых пакета.
– Благодарю Вас. Я тогда испеку яблочный пирог и через пару дней приглашу Вас к чаю.
– Договорились! Как сын? Что нового на работе? – он будто искал повод, чтобы удержать ее еще на несколько минут и одновременно боялся быть навязчивым. В черной водолазке и кожаной куртке, в темных джинсах и кроссовках, но без головного убора он выглядел замерзшим, но совсем уж не запущенным. Это точно! Что такое говорит Татьяна? Волосы с сединой очень ему шли и прекрасно смотрелись с черной водолазкой.
Вера улыбнулась.
– Все хорошо, спасибо. Сын в порядке и на работе все ладно, слава Богу!
– Мне это не в тягость, Вера Анатольевна. Зовите, если что нужно. – Николай всегда так говорил, настаивал, чтобы Вера не стеснялась к нему обращаться за помощью.
Соседка с пятого этажа, громкоголосый общественный деятель и активный участник всех дворовых собраний, выпрыгнула из подъезда как чертик из табакерки.
– Добрый вечер, Верочка! – она даже обрадовалась, что так удачно вывела своего старого пекинеса на прогулку. С любопытством прошлась по кавалеру соседки, оглядев его снизу доверху и оценив всю картину по-своему: женщину проводили домой после свидания, мужчина топчется на месте и никак не может уйти. Правильная, поэтому и одинокая соседка домой не приглашает. Верина репутация была так безупречна, что она совсем не боялась ее испортить.
– Добрый вечер! – ответила приветливо.
– Ну, мне пора, Вера Анатольевна! Вот так вот! – он всегда добавлял это «вот так вот», когда заканчивались слова или не находились подходящие. При каждой беседе Николай подчеркивал бедность своего словарного запаса, сетовал на то, что плохо разбирался в искусстве и музыке, а потому не может быть интересен образованной собеседнице, но она с этим никогда не соглашалась. Он много читал, интересно рассуждал, видел глубоко, чувствовал всем сердцем и порой замечал то, что скрывалось от ее взгляда. Когда Вера это подмечала, он всегда отнекивался: «Так это… дилетанты ведь видят всякое. Это не от особого ума, Вера Анатольевна, а наоборот – от недопонимания!». Вера смеялась. Эти разговоры всегда доставляли ей удовольствие, и когда он навещал ее на работе, и когда помогал устранить неполадки дома, и когда пил чай в ее доме, расхваливая кулинарные способности хозяйки. Они могли обсуждать совершенно разные темы, на душе становилось так тепло