Я УХОЖУ
Моя двоюродная бабушка Люда любила приезжать в Россию. Она в течение нескольких недель, в период летнего сезона жила в Санкт-Петербурге в своих апартаментах на Лоцманской улице. Затем переезжала в наш город, на квартиру моего деда, где проводила достаточно большое количество времени. Я запомнил ее худой, ухоженной женщиной невысокого роста с прической под каре, носящую очки с тонкой оправой.
Она любила располагаться на балконе с чашкой кофе и, закурив сигарету, любоваться прекрасным видом центральной площади.
Как сейчас помню: «Мой дорогой друг!» – именно так она обращалась ко мне.
В этом году она привезла мне из Англии в качестве подарка боксерские перчатки: кожаные, красного цвета.
«Будешь, боксером, как твой дед» – Говорила она, улыбаясь.
Мы вместе с ней гуляли в детском парке, где она с большим фотоаппаратом на шее, выделяясь из общей толпы, делала снимки, которые тут же выползали из корпуса и проявлялись.
«Мой дорогой друг! Ты знаешь, как правильно переходить дорогу?» – Спрашивала она. – «Сначала смотришь налево, а потом направо. В Англии это следует делать наоборот».
Она уже давно развелась с Терри. Детей у них не было, поэтому моя тетка была предоставлена сама себе. Она могла позволить себе приезжать в Россию с мая по конец августа, пока не было расписания занятий в ее университете. После развода Терри оставил ей таунхаус в Оксфорде, который она сдавала студентам. Сама же жила в Южной Англии и работала там же.
У нее был скверный характер. И если ее что-то не устраивало, то она всегда говорила об этом открыто. В России же так не принято. Русские долго молчат и терпят, если их что-то не устраивает. Мы жили так, как жили, и ее несдержанность и привитую английскую чопорность было трудно воспринимать всем.
Наверно она отвыкла от нашего менталитета, что сказывалось на нашем родственном общении. Но она мне нравилась, несмотря на это. Я уважал ее за то, что она смогла выбиться из глухой деревни, из нищеты в люди, выучить иностранный язык, получить образование такого высокого уровня и работать преподавателем в зарубежном университете. В некоторой степени я хотел быть похожим на нее.
Она с надеждой пыталась сохранить свой деревенский дом, но все было тщетно. Зимой он не отапливался, мыши грызли пол, стены сырели. Периодически наведывались мародеры, хотя, что они там хотели найти – непонятно: в доме давно уже никто не жил и ничего ценного там не было.
Та же учесть постигла и дом моего прапрадеда. У деда не было больше сил на его восстановление, и дом постепенно разрушался. В него лишь изредка заходили.
Тетя Люда, похоже, как и мой дед, окончательно смирилась с участью отчих домов.
Тем летом я видел ее последний раз.
Осенью 1999 года я пошел в первый