Это было не желанием разбалованного мальчишки, мечтавшего в одночасье все и сразу, при этом, не прикладывая к этому никаких усилий, хотя, это выглядело именно так. Это было крайней необходимостью, сопровождающейся все время каким-то моим внутренним дискомфортом.
Конечно, в глубине души я осознавал, что хорошо там, где нас нет, что в Штатах тоже есть проблемы, специфические законы. У людей свои заботы, нормы и порядки, но я чувствовал, что именно там мне будет лучше. Я не боялся этих трудностей, и следовать западному менталитету мне было совсем не сложно, а даже наоборот.
Но я не мог внятно объяснить даже себе, не говоря уже о родителях и знакомых: зачем мне все это нужно?
Как не странно, но мне – русскому человеку, западный менталитет был ближе. Сдержанность, серьезность, педантичность, пунктуальность и одновременно с этим как-никак коммуникабельность, как основные черты, свойственные большей части европейцев, присутствовали во мне.
У меня было все, о чем мог мечтать человек в моем возрасте: полная семья, собственная комната, дорогие вещи, одежда, ежегодный отдых за границей на популярных курортах. Многие мои сверстники не имели и половины того, что было у меня. И я осознавал это, я понимал, что Бог послал мне таких замечательных родителей, любящих меня больше всего на свете. Они растворялись во мне, делали все для меня. Но душевно я оставался несчастлив. Я проживал каждые минуты жизни лишь наполовину. И было такое ощущение, как будто бы я дышу не полной грудью, хотя мне так хотелось раздышаться, почувствовать прилив сил и спокойствия.
Это морально убивало. Я находил смысл на тот момент в скором переезде в Штаты, как в какой-то таблетке против болезни. Но какой болезни? Я убеждал себя, что все мои мысли всего лишь вздор, который обязательно пройдет с годами. А сейчас мне нужно сдать экзамены, поступить в институт, самый лучший институт и непременно на бюджет, чтобы начать новую жизнь. Мне хотелось изменить ее кардинально. Добиться таких высот, которые не были подвластны никому.
Что-то меня подталкивало, двигало в этом направлении. И я, словно по течению, следовал ему.
Десятого апреля случилась ужасная катастрофа под Смоленском. В тот злополучный день авиалайнер, на борту которого находилось большая часть польского правительства во главе с Президентом, разбился на подлете к аэропорту. Погибло девяносто шесть человек.
Делегация направлялась в Россию на траурные мероприятия годовщины Катынского расстрела, совершенного советской властью против солдат и офицеров польской армии согласно постановлению Политбюро ЦК ВКП (б) от 5 марта 1940 года. Всего было расстреляно по приказу Сталина и других советских руководителей почти двадцать две тысячи человек.
Как же в дни смоленской трагедии плакала моя бабушка! Ей так было жалко погибших в авиакатастрофе людей. Она плакала по тем, кого даже не знала. Мы все, россияне скорбели вместе с польским народом. Польша осталась