Лиза театрально вздохнула, сверля взглядом Костикову спину.
– Так что всё-таки с практикой? Капитолина Ивановна велела тебе мной заниматься. Как же походы на природу, в лес? Флора и фауна…
– Какой лес? – очнулся от своих файлов Костик.
Встал, отряхнулся, принёс откуда-то несколько толстых архивных папок и положил их перед Лизой.
– Вот. Дворцовое садоводство. Их было два. Одно между прочим возглавлял академик. Далее – геологическое обнажение на реке Поповке – природный памятник. Рядом база ВИР с уникальной коллекцией семян. Изучай.
– Ну спасибо, – насупилась Лиза. Опять одела валенки и залезла на диван.
– На здоровье. Я старался, – улыбнулся Костя и снова сел за компьютер, повернувшись спиной к Лизе.
Лиза нехотя начала листать документы.
КОСТЯНОЙ СУП
– Кость!
Костик, не отрываясь от компьютера.
– Да, Лиза.
– А почему все садовники в Павловске были немцы?
– Что ты имеешь в виду?
– Ну вот – Асмус, Визлер, Вейнман, Эльтц, Шмидт, Боде, Катцер. Хоть бы одна русская фамилия.
– Они приезжали немцами, а здесь становились русскими. Потомки Боде часто бывают у нас в музее. Праправнучка Асмуса тоже живет в России. Ты не увидишь в них ничего немецкого.
Костик снова обратился к компьютеру.
– Так, чего я хотел посмотреть? Да. Авель. Мне всё со сном никак не успокоиться.
– А ты посмотри в соннике, к чему снится Авель. В Яндексе…
Костик рассерженно обернулся на Лизу.
– Ну ладно… – Лиза поняла, что сморозила чушь. – Не Авель гугли, а к чему снится монах.
– Сразу видно, что с историей ты не дружишь, Лиза.
Костик снова впился в экран и что-то бормотал про себя.
Лиза вздыхая, открывала папки, снова закрывала их.
– Умаялась ты, доченька, от скуки, – улыбаясь, жалел её Лукич.
– Мальчики, девочки, к столу! – прервала их занятия Капитолина. – Сопротивление Госдепу требует сил!
Лиза первая подскочила с дивана. И побежала по лестнице обедать.
Капитолина поддерживала энтузиазм своих старателей горячим супом.
– Сварен на бульоне из косточки, – обычно приговаривала она, открывая домашний термос.
За это Лукич прозвал суп директрисы «костяным». Хотя костей в нём никогда никто не видел. Необычайная разваренность всех компонентов супа приводила к тому, что ни один сотрудник не смог бы с точностью сказать – от птицы кость была первоначально или от млекопитающего. С чем сварен суп – одна из нерушимых тайн музея, но всем хотелось похлебать горячего.
– Лукич! Константин! К столу! – повторно призывала Капитолина.
Краеведческие обеды проходили чинно.
Стол позапрошлого века с инвентаризационным номером накрывался советской клеёнкой с инвентаризационным номером, по прошествии пятидесяти лет клеёнка тоже считалась антикварной.
Костяной