Лебедев шёл рядом с женой и упорно молчал. Для оправданий у него не было слов. Действительно, всё выглядело довольно мрачно.
Ужин в семье Лебедева прошёл в невесёлой обстановке. Так было уже много раз и всё по разным причинам. Субботу и воскресенье в эту неделю муж старательно выполнял просьбы жены, стараясь не раздражаться и не раздражать свою жену. И тут он решил, что письма из Латвии ему необходимо хранить только на работе. Только на работе!..
Во второй половине воскресного дня ему удалось съездить на Главпочтамт. Ему вручили два письма.
«Игорь, здравствуй! Здравствуй, Игорь! Воспоминанья мучают меня,
И я как слабая рабыня не знаю, что сказать отныне… Меня грызёт боль бытия…
Как будто я совсем не «Я». И ничего не понимаю, и как-то пламенно страдаю…
А, в общем, просто умираю… От боли в сердце… от тебя.
В законном браке с мужем верным скитаюсь я… томлюсь безмерно…
Не может он меня понять, не хочет, может быть, как знать…
А мне волненья не унять, А мне сомненья не изгнать.
И так приходится (как скверно! ) От одиночества страдать…
Если говорить правду, то не всё так сразу было плохо. Не стану я корить судьбу. Не стану злобно обижаться…
Я знала и счастье, я знала любовь, И были мы счастливые очень.
Волненье приходит подобное вновь, –Но верить ему ― нету мочи.
В такие безумные ночи мне лгали любимые очи…
Я долго любила, где можно страдать… Теперь не люблю, но страдаю опять.
Зачем грусть-тоска меня точит, судьба надо мною хохочет?
Она надо мною смеётся и шепчет: всё снова вернётся,
Что в Юрмале будут, как в Сочи, такие же знойные ночи…
До свидания, мой дорогой Игорь! Снизойди и ответь! Пожалуйста…»
Лебедев глубоко вздохнул, погладил слегка вспотевший лоб… вытащил из кармана платок и вытер лоб… положил платок в карман и… застыл в неподвижной позе.
– Молодой человек, – попросила откуда-то из другого мира пожилая женщина, – подвиньтесь немного, я доченьке письмо напишу. Она ждёт, моя дорогая…
Лебедев подвинулся и освободил место старушке интеллигентного вида. Старушка старательно принялась писать письмо и время от времени глубоко вздыхала. Лебедев поднялся со стула, отошёл к стене и,