У каждой своя история о несправедливом отношении. Линк Терстон разорвал помолвку с Лондон Макаффри. Зои Кросби пережила тяжелый развод. А самое ужасное то, как Райан Дейли обошелся с Келли – сестрой Эверли.
Лондон покусывала губы, накрашенные коралловой помадой.
– Вот не знаю, будет ли обращено против меня преследование Линка.
– Она права. – Зои кивнула. – Что бы мы ни предприняли, это ухудшит нашу ситуацию.
– Только не в случае, если начнем преследовать других мужчин. – Эверли показалось, будто Лондон и Зои увлекла эта идея. – Подумайте. Мы незнакомы. Так, встречались однажды на вечеринке. Никто не увидит никакой связи между нами. Я возьмусь за Линка. Лондон за Тристана, Зои – за Райана.
– Говоря «возьмусь», что именно ты имеешь в виду?
– У каждого человека свой скелет в шкафу. Особенно у влиятельных мужчин. Нам просто нужно проникнуть в их самые худшие тайны и выставить это на всеобщее обозрение.
– Я участвую, – оживилась Лондон. – Линк заслуживает немного боли и унижения за разорванную помолвку.
Зои кивнула:
– Я тоже участвую.
– Прекрасно. – Эверли подняла бокал. – За расплату.
– За расплату, – поддержала Лондон.
– За расплату, – присоединилась Зои.
Глава 1
Празднование десятилетнего юбилея фонда Дикси Басс-Кросби было в самом разгаре, когда Харрисон Кросби прошел под роскошной хрустальной люстрой, свисавшей с высокого потолка отреставрированного особняка 1850 года. Прихватив бокал шампанского, он вышел в бальный зал, в углу которого играл струнный квартет.
Тридцать лет назад Джек Кросби, дядя Харрисона, купил историческую плантацию Грувза в тридцати пяти милях от Чарльстона, планируя разместить здесь головной офис «Кросби аутомоутив». В тот момент особняк находился в ужасном состоянии, его хотели снести, но Вирджиния Лэм-Кросби и Дикси Басс-Кросби, мать и тетя Харрисона, подняли переполох. Семья Кросби вложила огромные деньги в реставрацию, и теперь дом выглядел настоящим произведением искусства.
За эти годы Харрисон посетил десятки благотворительных мероприятий в поддержку семейных фондов, хотя социальная активность неизменно нагоняла на него скуку. Он бы с удовольствием просто сделал благотворительный взнос, пропустив пышное сборище. Несмотря на богатство семьи Кросби и ее старинные связи, Харрисон не имел ничего общего с элитой чарльстонского общества, предпочитая лошадиные силы своего «форда» аристократической игре в поло.
Сейчас он намеревался немного поучаствовать в светских беседах и скорее удрать. До конца сезона оставалось три гонки, необходимо сосредоточиться на подготовке к ним, набраться сил.
Увидев мать, он стал пробираться к ней. Она разговаривала с молодой женщиной, которую он не знал. У красивой собеседницы матери не было обручального кольца на левой руке. Встретив подходящую, по ее мнению, девушку, мать всегда стремилась свести ее с сыном, не желая понимать, что карьера гонщика забирает все его время и энергию. Либо прекрасно понимала, но надеялась, что жена и дети заставят его отказаться от карьеры и угомониться.
Харрисон уже было хотел свернуть, когда Вирджиния (Джинни) Лэм-Кросби заметила его и победно улыбнулась, подзывая его.
– Вот и мой сын. Харрисон, я хочу тебе представить Сойер Терстон. Сойер, это Харрисон.
– Приятно познакомиться. – Харрисон, хмурясь, пытался вспомнить, откуда знает это имя. – Терстон.
– Линк Терстон – мой брат, – объяснила Сойер, видимо привыкшая рассказывать о своем родстве со знаменитым бейсболистом.
– Конечно.
До того как он успел сказать что-либо еще, мать уже вклинилась в разговор.
– Сойер – член Общества по сохранению культурного наследия Чарльстона. Мы говорили об экскурсиях по историческим домам. Она хотела узнать, открою ли я дом Джонатана Бута для посетителей в этом году. Как считаешь?
Это именно тот дурацкий разговор, который он так ненавидит. И не важно, что думает он или кто-либо другой по этому поводу, Джинни поступит так, как посчитает нужным.
Он наклонился поцеловать ее в щеку.
– Я думаю, лучше спросить отца, ведь это и его дом тоже.
После небольшого обмена любезностями Харрисон сделал вид, будто увидел кого-то, с кем необходимо поговорить, и откланялся. Он шел по бальному залу, улыбаясь и приветствуя знакомых, как вдруг его взгляд остановился на прекрасной девушке в платье небесно-голубого цвета. Ее длинные волосы цвета меда волнами рассыпались по плечам, с одной стороны откинутые назад, что позволяло увидеть бриллиантовую сережку, сверкавшую в свете люстр. Среди прекрасных женщин на этом мероприятии девушка выделялась тем, что не улыбалась и не наслаждалась вечером. Блондинка с большими глазами и нежно-розовыми губами хмурилась, казалось,